В твоем плену. Лия Роач

в этой клетке с неласковым зверем.

      И попробую его приручить…

      Глава 8 Финита

      – В тебе голубых кровей нет? – спрашивает Сойер неожиданно и с плохо скрываемым раздражением в голосе.

      Стою к нему спиной, но чувствую его неприязнь всем телом. Каждый волосок на спине встает дыбом от его презрительного, даже брезгливого взгляда. Я давно поняла, что мое присутствие ему поперек горла, он этого, в общем-то, и не скрывает. Представления не имею, чем так его допекла, но и разбираться не буду – пусть терпит, я тут тоже не по собственному желанию и отнюдь не на курорте. Если что-то не устраивает, пусть идет со своими претензиями к отцу. Я буду только счастлива убраться отсюда поскорее.

      Местом нашей встречи и на этот раз снова стала кухня – точно по старой советской классике.

      Сойер на барном стуле у острова лениво попивает кофе с разогретой в микроволновке бельгийской вафлей – его любовь к ним просто маниакальна, в шкафчике я видела, наверное, их месячный запас, – а я спустилась вниз за пакетом сока, стаканом молока и печеньем. Стараясь лишний раз не попадаться ему на глаза, из комнаты почти не выхожу, поэтому затариваюсь сухим пайком.

      – Это так заметно? – спрашиваю с вызовом, не оборачиваясь.

      Мою кровь нередко называют голубой из-за редкости – у меня четвертая отрицательная, – но он, конечно, имеет в виду другое. Аристократическая бледность лица у меня тоже присутствует.

      – Невооруженным глазом. Ты ведешь себя как наследница престола в изгнании. Опальная королева, не иначе.

      – Что за мания у тебя придумывать мне разные прозвища? – все же верчу я головой в его сторону. – Тебе так не нравится мое имя?

      – Я уже говорил: оно тебе не идет. Вот твое второе имя куда больше отражает твою сущность.

      – И об этом ты уже тоже упоминал.

      Я уже всё взяла, и готова уходить, но моему надзирателю явно пришла охота поговорить, поэтому я не спешу удаляться. Это, по меньшей мере, невежливо. Да и, честно, достало сидеть в крохотной комнатушке наверху. Я – свободолюбивое создание.

      – Я помню, спасибо. И все же… – он продолжает жевать вафлю. – Второе имя. Тот, кто дал тебе его, на редкость прозорливый малый. Видимо, твое "я" пёрло из тебя еще в далеком младенчестве.

      – Аха, – на издевках, основанных на моем имени, я не одну собаку съела, вряд ли Сойер сможет меня удивить, поэтому его попытки даже забавляют. – Всем известно, что младенцы лысоваты. Мне трудно было скрыть пробивающиеся на поверхность рожки.

      – Так я и думал. А хвост с крючком тоже имеется? – подавшись вперед, спрашивает шепотом, будто о чем-то запретном.

      – Желаешь проверить?

      – Воздержусь, пожалуй.

      Он отклоняется назад и возвращается к кофепитию, я же пожимаю плечами.

      – Восхищена твоей сдержанностью.

      – А я – твоей покладистостью.

      – Это просто я еще не освоилась. То ли еще будет, – обещаю с легкой улыбкой и фальшивым выражением святой невинности во взгляде.

      – Я буду готов, – обещает он в ответ