Отираю лицо свое от следов реальности. Кристина Гамбрелли

И любить.

      Иногда Катрине казалось, что таким образом она уговаривает себя. Ей не нравился ни один мужчина, которых она во множестве встречала на балах – а матушка желала выдать дочь замуж с поистине завидным энтузиазмом. Иногда, задумавшись над книгой, когда отблеск заката в окне окрашивал страницу в оранжевый, Катрине казалось, что ее странные ощущения – правда. Не сон, не шутка растревоженного духовидческими повестями воображения… Но она никогда не была уверена до конца.

      Ей уже исполнилось двадцать четыре – по тем временам, приличный возраст – когда Катрина, наконец, нашла ответ на этот загадочный вопрос.

      Матушка год от года становилась все печальней и все больше волновалась – дочь рисковала остаться старой девой. Конечно, было бы неплохо иметь на старости лет помощницу, но миссис Бартон скорее согласилась бы принять к себе бедную дальнюю родственницу, чем оставить в доме дочь. Речь не шла о милосердии и сочувствии – Бартоны не бедствовали, однако замужество Катрины, даже не блестящее, существенно поправило бы дела семьи. И, что еще важней, при разумном выборе жениха – упрочило репутацию.

      В тот – судьбоносный – вечер миссис Бартон, в красном атласе и перьях, водила дочь по бальному залу, словно представляла породистую кобылу на ярмарке. Из одного угла в другой, то тут, то там останавливаясь возле знакомых.

      Катрине быстро стало неловко. Она всегда с томительным стыдом ощущала преострейше, как назойлива ее мать в обществе потенциальных женихов. Но на том приеме миссис Бартон просто превзошла сама себя! Катрина, обычно не позволявшая себе не держать подобающую осанку, в тот вечер не могла поднять глаз от пола.