Золото Жизни. Дан Равен

карта. Долго он ждал, сменил три стола и порой откровенно витал в своих мыслях. Посетители менялись, и вот уже многих присутствующих он видел впервые. «Вернуть бы все как раньше», – он ждал, верил и делал все для этого. На днях все изменится и то, во что он верил всем сердцем – станет реальностью.

      Джон повысил ставку, к его удивлению, все сравняли. Игрока справа он знал, глава цеха по переплавке золота, крепкий орешек. Еще двое тоже не были для него загадкой.

      Молодой человек лет сорока пяти, наследник одного из учредителей «Голдбалл экстракшн», щеголевато одет, отвлекается на красавицу, не вникает в игру, на Голдбалле он редко, прилетел проведать отца. Джон видел его много лет назад и, понаблюдав за ним сейчас, угрозы не чувствовал.

      Еще один игрок нехотя ровнял ставку. Внешне ничего примечательного в нем не было – крепкий, высокий, полностью ассимилированный «человек будущего», как называли таких в Нова Орбисе. Большинство уже давно так выглядели, а от былых различий в цвете кожи, разрезе глаз – осталась лишь память. Скорее всего он был из экипажа торгового судна «Чарующая Бетти», стоявшего в космическом порту Голдбалла, дожидавшегося другого корабля для бартерной сделки.

      Карты упали на стол, Джон был доволен и принял решение идти до конца. Таким уж он был. В следующие минуты из игры вышли глава цеха и наследник. «Контрабандист», как мысленно прозвал члена экипажа Джон, не сдавался, не выражал эмоций, не подавал виду. Джона удивляла его способность смотреть прямо на него, не отводя глаз, молча. Его глаза были странными, словно у рыб, которых Джон видел в аквариумах на Земле-II. Все просчитав, Джон сделал вывод, что его шансы на победу много больше противника и пошел ва-банк.

      «Вскрылись». Незнакомец дотянул последней картой комбинацию выше и выиграл. Никаких эмоций, будто ничего не произошло. Зал тем временем загудел. Поздравили победителя, кто-то искренне посочувствовал Джону.

      Джон Ворон не сразу осознал, сколько он проиграл. Все эдж, что он имел с собой. Их было больше чем обычно, ведь он ждал важных гостей и снял почти все накопления на всякий случай. В его накопителе-бумажнике был практически годовой бюджет эдж его семьи, состоящей из него самого и сына Николаса. Он был ошарашен, мысли путались, ладони вспотели. Происходящее догоняло его размышления. Осознание проигрыша и того, как все произошло, словно охотник преследовал жертву и вот настиг ее. Джон внешне держался спокойно. Он был не молод, многое пережил, переживет.

      На ватных от усталости ногах он побрел домой. Таким он запомнился жителям Голдбалла. А на следующий день поселок пробудила трагическая новость о его кончине.

      – Не выдержал. Даже самые сильные из нас имеют свой предел, – нарочито торжественным тоном успокаивал Николаса Ворона шериф Картнер. – Крепись, сынок…

      Ник его не слушал. В голове витали образы отца… Вчера он видел его последний раз живым и здоровым, утром, в его кабинете. Он был воодушевлен и говорил, что скоро должен прибыть его старый знакомый.