Конь бѣлый. Гелий Рябов

без гассусоливания! Кто эта девица? Почему вы ее хватаете?

      – Вот именно! – подскочил в гамашах. – Я немедленно даю телеграмму господину Ульянову! И вы имеете учитывать в своих дальнейших действиях мою телеграмму!

      – Хогошо, хогошо, я ознакомлюсь с вашей телеггаммой сгазу же, как только она поступит! – сообщил Дебольцов. Все приняли его слова нормально: и молодой человек, и толпа, и патруль. – Так, товагищи, будем газбигаться, – посмотрел на Бабина, тот ухмыльнулся краем рта, понял: жалостливый полковник решил спасти «царскую дочь».

      – Вас, товагищ, и ваших сотгудников я пгошу пгойти к нашему вагону. И немедленно застегните пуговицу! Из-за этих пуговок мы гискуем всем!

      – А… вы, товагищ… То ись – кто таков?

      – Я должен десять газ повтогять? Я комиссаг комиссии товагища Дзегжинского. А это – товагищ Бабин, из контггазведывательного. Вон там наш паговоз, с вагоном, мы идем туда и во всем газбегемся… – пошел первым, показывая дорогу, – у пакгауза действительно стоял потертый синий вагон второго класса…

      Двигались процедурно: впереди Дебольцов хамским размашистым шагом, за ним двое подручных волокли остолбеневшую Надю, старший патруля вышагивал с достоинством, следом замыкал Бабин, он держал руки за спиной и выглядел очень значительно.

      Вошли в узкое пространство между вагоном и стеной пакгауза, Дебольцов аккуратно вытащил наган, сказал нормальным голосом: «Ротмистр Бабин, заканчивайте!» – и выстрелил старшему в кадык. Два хриплых вскрика обозначили, что Бабин молниеносно сработал ножом. «А вы так и не застегнулись, товаристч… – проговорил Дебольцов, пряча наган. – Идемте, идемте, – взял Бабина за рукав. – Здесь сейчас весело будет… – Бросил взгляд на девушку: – Мадемуазель, вы свободны, ступайте…»

      – Но как же так, как же… – бежала Надя следом. – Почему вы их убили, вы же – красные?

      – Это не имеет ровным счетом никакого значения, – непримиримо отозвался Дебольцов. – Вы живы – до свидания. Точнее – прощайте!

      Она не отставала:

      – Но как же так… Подождите…

      Завернули за угол пакгауза, мгновенно убрали «красные» атрибуты и оружие в мешок, Надя с криком вылетела, схватила за руку:

      – Вы не смеете, не смеете!

      – Что я не смею, мадемуазель?

      – Вы не можете меня бросить… – сказала с отчаянием, безнадежно.

      – Вы куда едете?

      – В Петроград. Там тетка…

      – В Петрограде Зиновьев, Урицкий и Володарский. Красная сволочь… Где ваши родители?

      – Убиты… В Екатеринбурге. Сибирцами…

      – Нам только большевички не хватало! – посмотрел на Бабина, тот улыбнулся:

      – Но зато – какой…

      – Я прошу вас… Я не знаю, кто вы… Но – пощадите, не бросайте меня… – плакала Надя.

      Дебольцов снова посмотрел на Бабина, тот пожал плечами.

      – Хорошо… – помедлив, произнес Дебольцов. – Но я должен предупредить вас, мадемуазель: