Черный дом. Стивен Кинг

накликать брошенной на кровать шапкой, то к чему может привести упоминание психа-убийцы?

      Но тут этот идиот Ронни Мецгер все равно поминает его… пусть и по-своему:

      – Но, Эбби, а вдруг это Бырак? Что, если Тайлера схватил…

      – Заткнись, твою мать! – кричит Эбби и поднимает кулак, чтобы ударить недоумка.

      В этот момент тряпкоголовый, продавец в тюрбане, выскакивает из магазина, как чертик из шкатулки.

      – Ругаться идите в другое место! А не то я вызову полицию!

      Эбби медленно выезжает со стоянки, поворачивает в сторону, противоположную Гомик-стрит (бормочет себе под нос: «Паршивый ниггер», – тоже словечки отца, хотя продавец – выходец из Азии), оба мальчика следуют за ним. Миновав квартал, Эбби останавливается и поворачивается к ним. Лицо каменеет, плечи расправляются.

      – Он уехал один полчаса тому назад, – отчеканивает он.

      – Что? – спрашивает Ти-Джи.

      – Кто уехал? – спрашивает Ронни.

      – Тай Маршалл. Если кто-нибудь спросит, он уехал полчаса назад. Когда мы были… м-м-м… – Эбби пытается вспомнить недалекое прошлое, для него это сложно, сказывается отсутствие практики. В обычной ситуации Эбби Уэкслер обходится исключительно настоящим.

      – Когда мы разглядывали витрины «Универмага»? – спрашивает Ти-Джи, в надежде, что удастся избежать индейского ожога Эбби.

      Эбби в упор смотрит на него, потом улыбается. У Ти-Джи сразу улучшается настроение. В недоумении только Ронни Мецгер. С бейсбольной битой в руках или на коньках Ронни – король. В остальное время соображает не очень.

      – Совершенно верно, – кивает Эбби. – Мы разглядывали витрину «Шмитта», мимо проехал этот пикап, из кабины которого доносилась дерьмовая панковская музыка, а потом Тай сказал, что он уезжает.

      – И куда он хотел поехать? – спрашивает Ти-Джи.

      Эбби неумен, но хитер и осторожен. Он интуитивно чувствует, что лучшая история – короткая, меньше шансов, что тебя поймают на противоречиях.

      – Он нам не говорил. Просто сказал, что уезжает.

      – Он никуда не хотел ехать, – говорит Ронни. – Просто отстал, потому что он… – Замолкает, чтобы правильно выстроить слоги в слове, и на этот раз ему это удается: –…копуша.

      – Вот этого не надо, – качает головой Эбби. – Что, если… что, если этот парень добрался до него, кретин? Ты хочешь, чтобы люди говорили, будто все произошло, потому что он не смог ехать с одной скоростью с нами? Что он погиб, потому что мы оставили его одного? Ты хочешь, чтобы люди говорили, что мы виноваты?

      – Да ладно, – отмахивается Ронни. – Ты же не думаешь, что Бырак… Рыбак схватил Тая, не так ли?

      – Я не знаю, и мне без разницы. Даже хорошо, что его нет. Он мне уже порядком надоел.

      – Ага, – вроде бы Ронни такое объяснение устроило. «Какой же кретин, – думает Эбби. – Полнейший, законченный кретин». Если вы в это не верите, подумайте, с чего это Ронни, который силен, как лошадь, терпит индейские ожоги Эбби. Конечно, придет день, когда Ронни больше