Рассказы и стихи. Омер Сейфеттин

от должности на фабрике добился должности подрядчика и уже от должности подрядчика переезжает на автомобиле к положению миллионера. Может быть, я ревновал?

      Да разве я ревновал? Но почему? Самые знаменитые и великие промышленные короли Америки разве не начинали с работы в десять долларов? Ревность расстроила мои чувства, мои мысли, мои суждения. Я был жалок, как тощая кошка, облизывающаяся напротив печёнки, к которой она тянулась, но ей говорили «брысь!». Я не мог сдержать себя. Я сделал кислую мину с презрением, как будто я не придавал никакого значения этому количеству денег, этому богатству, покачал головой и сказал:

      – Вот новый богач…

      Логарифм остановился. Широко открыл свои глубокие чёрные глаза и рассмеялся:

      – Какой он?? Он тебе не нравится? Отбрось сомнения. Это богатство! Это не вино, дитя моё. Богатство такое же старое, как и новое.

      Подстриженные усы

      Как было сказано Дарвином, необходимо верить словам человека. Да. Люди, безусловно, произошли от обезьяны! Потому что, если мы что-то увидим, то сразу же начинаем подражать сидению, вставанию, питью, хождению, итак любой вещи…

      Сколько людей, когда в этом нет никакой необходимости, надевают моно очки, которые мы называем «монокль». Дело в том, что у портного они просматривают рисунки моды в альбомах с единственным словарём.

      Что за… Не будем затягивать разговор. Я также один из подражателей. Я делаю любую моду. Шесть-семь лет тому назад я видел, что каждый американец подстригает свои усы, вы конечно догадываетесь, что я тоже сразу стал подстригать их. Ох, да, я также заставляю себя подстричься. Действительно, как и желал Дарвин, я был похож на своего предка.

      Однако первое время мне было так стыдно, что не могу вам объяснить. Особенно первые дни, чтобы не встречать какого-нибудь товарища, я задворками приходил домой. Приёмная дочь, открыв мне дверь и увидев меня в таком виде, ужасно заорала. Она с криком убежала, как в большом волнении кобылица, увидевшая волка. Я, толкнув дверь, прошёл наверх. Свинья-девчонка, кто знает, что она наговорила моей матери. Ко мне в комнату вошла моя мама. Я прикрывал рукой рот и не показывал свои усы, как будто у меня болели зубы. Она сказала:

      – Ах, низкий негодник! Ты уже не мой сын!

      Она плакала и кричала. Бескровные несчастные руки тряслись от ужасного биения её сердца. Глубокие-преглубокие всхлипы сотрясали её грудь. Моя голова задрожала, и я спросил:

      – Почему, моя мамочка?

      Она простонала:

      – Почему? Где же твои усы?

      – Почему подрезав усы, я стал низкий и негодник?

      Моя мама ещё больше заплакала, ещё больше начала рыдать и сказала:

      – Ты полагаешь, что ты не понимаешь меня? Усы подрезают безбожники. Значит ты тоже безбожник! Пусть молоко, которым я тебя кормила, не пойдёт тебе впрок! Ох, значит, ты тоже стал безбожником, а мы и не знали!..

      Несмотря