Целительный воздух. Остаться самим собой. Юлия Цхведиани

оба тогда одновременно лежали в больницах. Ремонт она делала вроде бы для всех, но на самом деле, что уж греха таить, больше для себя, для своей молодой семьи и под себя.

      И мать, и отец, выписавшись из своих больниц, увидев, как изменилась квартира, готовы были немедленно отправиться в лечебные заведения обратно. Лиля, сломав стены, объединила ванную комнату и туалет. Устроила там голубого цвета арку, а к ванне теперь вели гладкие черные ступени.

      Все было очень красиво и по-западному, весьма авангардно, но не для пожилых людей. Отец сказал, что здесь, на этих чертовых скользких ступенях, он и умрет. И Лиле теперь приходилось ежедневно сопровождать родителей, желавших принять душ или ванну.

      В комнатах после перепланировки и ремонта появились модные светлые обои, в гостиной – новый велюровый югославский диван с креслами, чешская хрустальная люстра, торшер из той же коллекции. От всего этого Ида пришла в полный ужас и назвала Лилю глубокой мещанкой. Маме было стыдно за эту люстру и плюш в своем доме.

      До ремонта в квартире все было очень скромно: ни дорогой мебели, ни ковров, ни хрусталя, зато чудесное пианино и множество книг. Но потом родители успокоились. Квартира действительно нуждалась в капитальном ремонте, и он был сделан силами Лили и на средства, которые она взяла в долг у подруги. Главное, что любимые книги оставались стоять на своих полках, а пианино – в гостиной.

      Ида все-таки согласилась под напором дочерей отпраздновать свой юбилей, пригласила своих знакомых с кафедры и из лаборатории, в которой она еще тогда продолжала работать. Она поставила перед дочерьми одно условие – родных людей на этом домашнем юбилее не должно быть много. Только дочери и младшая сестра из Одессы.

      Отец вообще-то не любил оказываться в кругу ученых и друзей матери. И Михаил, и Ида были совершенно разными людьми: разное воспитание, разное образование, разные вкусы. Отцу было неинтересно слушать профессиональные разговоры, он любил компанию своих друзей, родных, младшего брата и старшей сестры.

      Юбилей прошел на славу, дочери старались как могли, достали разными способами дефицитные деликатесы, купили вино и шампанское, приготовили салаты и праздничную индейку. Лиля испекла юбилейный пирог. Девочки свою маму не только безумно любили, они ее очень уважали, гордились ею и старались во всем ей угождать.

      Ида была счастлива, пришли гости, охали и ахали по поводу обновленной квартиры, было много приятных искренних речей, цветов и подарков. В середине празднования Ида села за пианино и по памяти сыграла ноктюрн Шопена до-диез минор.

      Как она исполняла трели и сложнейшие аккорды! Ее короткие пальчики как молоточки стучали по клавишам, она перевоплощалась в момент игры. Все ее настрадавшееся нежное трогательное существо, вся ее тонкая душа, переполненная музыкой, просыпались с игрой на пианино. Она как будто бы молодела на глазах. Чувствовалось, что вот-вот произойдет чудо.

      Никто из трех сестер не мог так исполнять произведения Шопена, так легко и непринужденно,