Императоры иллюзий. Сергей Лукьяненко

станет одной из любовниц Императора. Неприятно, с точки зрения ближайших родственников, но не трагично.

      – Ее убьют!

      – Кто? И за что? В чем, с точки зрения охраны, виновата маленькая девочка, на глазах у которой сошел с ума Император Грей? Ей грозит только компенсация от правительства.

      – Не надо, полковник, – сказал Кей. Ванда его не слушала:

      – Рашель, СИБ будет проверять все связи агента. Визиты твоей сестры в мой дом подозрения не вызовут. А вот если мы возьмем под контроль другую девчонку, живущую за сотни километров отсюда, то это покажется странным. Погибнет и она, и я, и ты, и Кей с Томми.

      – Нет. – Рашель отвернулась.

      Ванда помолчала и пожала плечами:

      – Что ж, будем искать. В конце концов, мы и рассчитывали на смерть… Кей, куда ты?

      Дач, не оборачиваясь, вышел из гостиной. Постоял мгновение на веранде, сбежал по ступенькам вниз. Дождя уже не было. Ободранные деревья вокруг дома, казалось, напрашивались на сочувствие.

      Кей ненавидел жалость. Самое бессмысленное из человеческих чувств. Самое предательское. Каховски могла сколько угодно выдавать желаемое за действительное и уверять, что у них есть шансы на спасение. Ерунда, СИБ вытрясет истину даже из мертвых. Но что с того? Что стоят их жизни и жизнь незнакомой ему девчонки по сравнению с судьбой человечества? Ничего.

      Как легко принимать жертвы – и как трудно их требовать. Смерть в миллион раз честнее благородства и преданности. Смерть – последняя истина, которую можно дарить и принимать. Она вершина жизни, она никогда не притворялась красивой. И любой, кто решил обменять свою жизнь на смерть подлеца, мог это сделать – пока Кертис не дал миру аТан. Почему-то подлецам бессмертие куда доступнее…

      Дач прошел к флаерной площадке. Тут стояло две машины – одна, принадлежащая Ванде, другая прокатная – та, на которой она вернулась из «аТана». В ней сидел Томми.

      Кей, дождавшись, пока колпак кабины полностью открылся, молча сел в пилотское кресло.

      – У меня гроши на счету, – сказал Томми. – А в кредит не верит, сволочь.

      Дач опустил свою кредитную карточку в терминал. Спросил:

      – А куда ты собрался?

      – Куда-нибудь.

      – Я думал, ты снова в своих лабиринтах.

      – Надоело. Вчера я победил в парном финале «Властителей».

      – Поздравляю. – Кей свечой вонзил флаер в небо, проигнорировав робкие попытки машины перейти на автоматику. Серебристая линза флаера замерла между голубой плоскостью неба и зеленой равниной садов. – У меня плохое настроение, пристегнись.

      Томми молча щелкнул замками ремней.

      – Поехали. – Кею вдруг вспомнились братья-шестерки, подаренные ему Матерью Семьи. – Мальчик, ты боишься смерти?

      – Я уже один раз умер.

      – Верно.

      Флаер скользнул над вершинами деревьев. Дач качнул машину, переворачивая ее кабиной вниз. Кровь прилила к голове.

      – Томми, как убить бессмертного?

      – Не знаю.

      Ветки забарабанили по колпаку, разлетаясь зеленой трухой. Дач молчал.

      – Я не знаю, Кей, – спокойно ответил