Механические птицы не поют. София Баюн

но он ничего не мог с собой поделать. Ситуация была слишком абсурдной.

      Сначала он сдавленно хихикал, когда ему вкалывали морфий, но смех давил на горло, прорываясь наружу. Нехороший, истерический смех, заразный, как и всякое безумие.

      Доктор не приступала к шитью, только молча осуждающе смотрела на смеющихся мужчин. Впрочем, она хорошо знала этот смех – в нем было поровну горечи и облегчения. Так смеются люди, оставшиеся в живых.

      Глава 8. Двери открываются

      В ту ночь Уолтер не мог уснуть. Морфий уже не действовал, оставив после себя только тошноту и тяжелую пульсирующую боль. Доктор, фрау Хелен, сказала, что ему очень повезло и, хотя руку рассекло до кости, клинок не задел ни вен, ни сухожилий. Обещала, что останется тонкий и аккуратный шрам, посетовала на то, что он продолжал драться, получив ранение, и потерял больше крови.

      Дирижабль приземлился в Монсеке спустя три часа после завершения боя. Пиратский корабль должны были отконвоировать на землю, продать и пустить часть средств на починку «Винсента», а часть предоставить городу на компенсацию расходов.

      Пассажиров разместили в гостинице при аэродроме. Раненым предложили остаться в местной больнице и получить медицинскую помощь, но Уолтер отказался. Завтра утром «Майерлинг» отбывал на Альбион, и Уолтер собирался быть на борту за пару часов до взлета. Поэтому бессонница была даже кстати.

      Эльстер спала на соседней кровати. Номер в гостинице был размером примерно со шкаф в любой комнате в Вудчестере, и Уолтер мог дотронуться до Эльстер, просто протянув руку. Поэтому даже очень тихий, приглушенный подушкой всхлип он расслышал отчетливо.

      – Что с тобой? – тихо спросил он, приподнимаясь.

      Подождал ответа почти минуту, с улыбкой прислушиваясь к слишком спокойному дыханию.

      – Эльстер, я знаю, что ты не спишь.

      – Прости… Я думала, ты не слышишь.

      – Как ты плачешь у меня над ухом? Что случилось?

      – Зря я к тебе пошла… не надо было…

      – Почему? Я не брошу тебя на Альбионе, не бойся.

      – При чем здесь Альбион?! А если бы тебя убили?! Я не знала, что путешествовать так опасно…

      – Эльстер, мне все равно пришлось бы бежать из Лигеплаца, у меня нет никакого желания попадать в кайзерстатскую жандармерию. Альбионская, правда, еще хуже и там разрешены пытки, но на Альбионе никогда никому не было дела до иностранных преступников.

      – Пытки…

      – Никто никого не будет пытать. Скажи лучше, ты правда вчера не испугалась?

      – Неправда… Уолтер, тебе не рассказывали про ребенка?

      – Нет.

      Дурнота не отступала. Уолтер достал из кармана висящей на спинке кровати шинели флакон с микстурой, который дала ему фрау Хелен. Взял с тумбочки, стоявшей между кроватями, стакан с водой и отмерил семь капель. По комнате расползся резкий запах лимона.

      В полутьме между занавесками то и дело проскальзывал луч прожектора с аэродрома.

      – Там была настоящая паника… В общем, нас заперли в комнате для курения. Видел,