.

перевел дух и вполголоса добавил: – Кроме того, существую я. С сегодняшнего дня я, боевой командир и большевик Василий Климов, в ваших руках. Если вы ошибетесь, то все, что я в жизни сделал стоящего, будет зачеркнуто. Раз и навсегда. Вашу смерть мне не простят. Никто не простит. И я сам не прощу. – Климов подошел к Лаврову и обнял его за худые плечи. – Вам будет трудно. Чужой мир, чужой язык и обычаи. Много плохих людей.

      Лавров сжал руку Климова и сказал:

      – Сделаем, Василий Васильевич. Можете не сомневаться. В наши с Николаем планы входит долгая жизнь. До самого коммунизма. – Он встал, вынул из кармана конверт и протянул Климову. – Наши удостоверения и прочие документы. И это еще. – Лавров положил на стол наган. – Нельзя оставлять. Николай, где твоя пушка?

      Панин молча положил на стол наган, высыпал горсть патронов и расставил их аккуратным рядком.

      Климов вынул из кармана небольшой новенький маузер и протянул его Лаврову:

      – Обращаться умеешь?

      Ребята как завороженные смотрели на заграничный пистолет.

      – Бери, Лавров. Будешь все время иметь его при себе. Это не наган, спрячешь – и порядок. А тебе, Николай, по моей версии, пистолет иметь невозможно. Ты его и видеть-то никогда не видел.

      Панин с завистью смотрел на блестящее оружие, потом решительно взял маузер, положил в карман и сделал шаг назад.

      – Я отдам, Михаил. Честное комсомольское – отдам. Как будем выходить из дома, так и отдам.

      Климов посмотрел на покрасневшего Панина и подумал: «Эх, играть бы тебе еще в солдатики и в казаки-разбойники», а вслух сказал:

      – Вот еще пособие, – и положил на стол маленькую коричневую книжку. – Словарь воровского и арестантского жаргона. Составил пристав Попов.

      Лавров взял словарь в руки и стал с интересом его листать.

      – Николай, – он улыбнулся и посмотрел на приятеля, – знаешь, как ты называешься у жуликов? Кадет.

      – Почему кадет? – Панин подошел и потянул из рук Лаврова словарь.

      – Кадет. То есть неопытный, молодой сыщик.

      Панин заглянул в словарь.

      – Неопытный, говоришь. – Он перевернул несколько страниц. – А ты фига, Мишка. Фи-га. – Он сложил кукиш и показал приятелю. – Сыщик. Фига – значит сыщик.

      – Хватит баловаться, ребята. – Климов встал и одернул пиджак. – Сидите здесь. Пока на улицу не выходите. Завтра принесу документы, и начнем ввод Панина. А ты, – он повернулся к Лаврову, – думай, как влезать в трактир будешь.

      – Я уже кое-что придумал, Василий Васильевич.

      – Завтра обсудим. – Климов пошел к двери, на пороге остановился и посмотрел на ребят. Рыжая и черная головы склонились над словарем. Он махнул рукой и вышел на лестницу.

      С тех пор прошло больше месяца. Панина ввели в воровскую среду по версии Климова. Лавров вошел сам. Сделал он это быстро и ловко. Уже на очередной встрече с Климовым Панин, блестя хитрыми глазами, сказал:

      – Михаил прийти не может, бражничает