Пока мы живы. Екатерина Громова

Спасибо тебе. За твою любовь и за припасы. Если бы не ты я бы умер от голода. Папочка… Мне невыносимо смотреть на то, каким ты стал. Мертвым. Синим. Мне невыносимо думать о том, что я ничем не могу тебе помочь. Не могу отплатить добром за твою любовь. Папа…

      Больно было слушать эти признания. Страшно даже подумать, что с моими родителями могло что-то случиться. Что они тоже стали синими… Но я решила прослушать монолог мужчины до конца. Оставалась надежда, что мы услышим что-то важное.

      – Все, хватит ныть, – мужчина решил сам себя успокоить.

      Его голос вдруг стал серьезным и решительным:

      – Если вы меня слышите… хоть кто-нибудь… Знайте, Старый город умер! Здесь все умерли, кроме меня. Если кому-то нужна помощь. Если кто-то одинок. Если ваша кожа не синего цвета. Свяжитесь со мной. Я нахожусь в церкви на окраине города. Найдите возможность присоединиться к вещанию. Запомните станцию. Меня зовут… Агент П. Пусть будет так. Еще раз. Если кому-то нужна помощь. Если кто-то одинок…

      Маратовна выключила радио.

      В машине повисла напряженная тишина. Слышать, как ломается человек очень тяжело. Но его последние слова вселяли надежду.

      – Вероятно, там, где находился Агент П. безопасно. Там много еды, – сказал Дима, разрушив тишину.

      – И что ты предлагаешь? – спросила я.

      – Поехать к нему.

      – Мы едем к моим родителям, – твердо сказала я.

      – А как же мой дом? – пропищала Зоя.

      – В твой заедем по пути.

      – Сначала мы поедем в Старый город, – Дима не отступал.

      – Нет.

      – Кто тебя назначил главной? – едко спросил он.

      – Никто. Я не главная. Мы с самого начала решили ехать к моим родителям. И до этого момента тебя все устраивало, Дима. Не вижу смысла спорить. Мы едем туда, куда собирались.

      Мы с Димой продолжали пререкаться некоторое время. Я дико злилась. Маршрут намечен с самого начала, а он, рисуясь перед принцессой, настаивает на другом пути! Что за позерство! Отступать я не собиралась.

      – В любом случае, – сказала я, – машина моя. И если тебе что-то не нравится, можешь идти пешком!

      Я понимала, это перебор, но не могла остановиться – меня понесло. Я должна ехать к родителям! Пугала мысль о том, что я не доберусь до них.

      – Ах так?!

      Димино лицо стало пунцовым от злости. Глядя на него, я подумала, что он похож на красный воздушный шарик, который вот-вот взорвется. Он и взорвался.

      – Останови машину, я выйду! – заорал Дима.

      – Прекратите, – Маратовна больше не могла молчать. – Что вы как дети?

      – Да пожалуйста, иди пешком, раз ты такой дурак! – меня было не остановить.

      – Да и пойду, курица тупая!

      Мы уже орали друг на друга. Но я не останавливала машину, ехала вперед. Гнев застилал мне глаза, я практически не видела дорогу. Меня трясло от бессильной злости.

      Ругань с Димой меня настолько сильно поглотила, что я не заметила препятствие, стоящее у нас на пути. Сразу за очередным поворотом