Приглашение на чашку кофе. Ольга Кунавина

понизил голос и, приподняв правую бровь, произнёс: – По делу я. По делу.

      «Ну что, что ему от меня надо?» – продолжала страдать Маргарита Петровна. В это время молодой человек сдвинул тросточкой цилиндр на затылок и неожиданно подмигнул ей. «Хлестаков!» – ахнула про себя Маргарита Петровна.

      Некоторое время незнакомец и Маргарита Петровна выжидающе глядели друг на друга. Первым не выдержал молодой человек.

      – Ну, я, пожалуй, пойду, – как-то нерешительно произнес он и попятился к двери. – Не буду вам мешать, друзья мои. Прошу вас, продолжайте и помните, что ученье – свет, а неученье – тьма.

      – Во дает! – восторженно прошептал Максимов.

      Вскоре после ухода таинственного незнакомца раздался звонок, и ребята с криками бросились из класса на его поиски. Маргарита Петровна, всё еще не придя в себя от случившегося, направилась в учительскую. Стоя перед зеркалом и внимательно разглядывая свое лицо, она увидела, как в комнату стремительно вошла учительница мировой художественной культуры и, садясь за стол, сердито произнесла:

      – Представляете, запланировала на сегодня в восьмом классе тему «Дворянский быт начала 19 века» и ещё неделю назад договорилась с театральной студией, что они пришлют двух актеров в одежде пушкинских героев. Так вот Татьяна пришла, а Онегина нет. Он только под конец урока явился.

      – На то он и Онегин, – глубокомысленно произнёс физик.

      «Шёл в комнату, попал в другую», – простучало в голове у Маргариты Петровны.

      Тайны человеческого мозга

      Зима в этом году выдалась на редкость суровой, но к середине февраля морозы ослабели, и пусть по утрам ещё было довольно холодно, днём уже пригревало по-весеннему.

      Я брёл по тропинке безлюдного парка, подставив спину солнечным лучам и наслаждаясь их теплом. Наверное, в этот момент я был похож на кота, который вылез на солнце, чтобы погреться.

      Неожиданно моё левое плечо ощутило внушительный удар.

      Я обернулся: передо мной улыбалось и светилось ясным солнечным светом рыжеватое лицо Серёги Черепанова. Прищурив янтарные глаза в обрамлении огненных ресниц, он насмешливо смотрел на меня.

      С Серёгой мы когда-то жили в одном доме, но в друзьях я у него в те далекие годы не значился. И не только из-за того что был моложе его, но ещё и потому, что у Серёги с младых лет было сформировано негативное отношение к тем ребятам, чьих родителей, в отличие от Серёгиных, было принято называть интеллигенцией. «Вот вы где, интеллигенты, сидите у нас, у рабочего класса», – неоднократно говаривал мне Серёга, выразительным жестом показывая при этом на свою шею.

      Жизнь его не отличалась большим разнообразием. Кое-как он окончил школу и, до того как уйти в армию, бесцельно болтался по нашему городку, довольствуясь редкими набегами на соседские гаражи и погреба. Родители на проделки сына смотрели сквозь пальцы, предпочитая каждые выходные устраивать праздники и гулять во всю широту русской души. Однако когда для него настал черёд исполнения воинского долга, они, как положено, устроили