Затишье. Легенда Гнилого князя. Начало. Надежда Ожигина

как кислота, заглянул внутрь желтой кареты.

      На каталке, привязанная ремнями, лежала странная девушка. Блеклая, как известка, с длинными белыми волосами. И с ладонями в волдырях от ожогов, обмазанными чем-то блестящим. Девушка подняла голову, удивительно ясно посмотрела на Майкла и заплакала, тоненько подвывая. Жалобно и испуганно. Сразу захотелось ее развязать, спрятать в багажнике джипа, вывезти в безопасное место. Однажды Майкл на такое решился, освободил из полицейского бобика товарища по протестной акции…

      – Че уставился, гнилушек не видел? – заскрипел за спиной старческий голос. – Пшел отсюда, любопытный какой!

      Майкл подпрыгнул от неожиданности, развернулся на каблуках.

      Возле скорой стояла бабка, древняя, с деревянной клюкой, и грозила ему скрюченным пальцем. У ног бабки сидел черный кот и тоже смотрел с неодобрением.

      – Почему гнилушка? – растерялся Майкл.

      – Ну а кто ж? – удивилась бабка. – Ишь как воет, старается! Так что ручонки к ней не тяни, боком выйдет такая забота.

      Черный кот с пронзительным мявом прыгнул мимо Майкла в карету. Зыркнул сердитым крапивным глазом, а потом зевнул во всю пасть. Майкл увидел клыки, неожиданно крупные, розово-алое нёбо, язык, даже на вид шершавый. Подивился, как съехали на затылок острые кошачьи уши… А потом его одолела сонливость. Надавила на плечи апатия. Сделалось безразлично, что будет с беловолосой девушкой, и что за карга с клюкой разгуливает в чистом поле, в пяти километрах от города.

      Привязанная девушка успокоилась, расслабилась и засопела. Может, подействовало лекарство? Снотворное ей вкололи?

      Бабка опять поманила пальцем, и на этот раз Майкл подошел: что проку спорить с бесноватой старухой. Спросил для очистки совести:

      – А куда ее?

      – Дак в больничку, – заулыбалась старуха, показав гнилые пеньки зубов. – Всех из Тихого Леса туда везут, кого в карантин, кого… того…

      Майкл не успел спросить про «того», прибежала ошалевшая мать, схватила за руку, потащила.

      – Миша, ну где же ты ходишь! Нам нужно сдать кровь на анализ!

      – В смысле? – разом очнулся Майкл, скинув кошачью дрему. – Даже в столице такого нет, что еще за порядки?

      – В столице нет, но здесь не столица, – очень серьезно сказала мать, поглядывая на лес за рекой. – Затишье – это отдельный мир, со своими правилами и запретами.

      Через десять минут они ехали дальше, и Майкл зажимал локтем левой руки влажную ватку со спиртом.

      – Кто эта девушка? – спросил он мать.

      – Пришлая из Белокаменска, – ответила та, подумав. С пренебрежительной интонацией, словно чужаки были тут диковиной, а сами они люди местные, просто ездили в город на выходные. – Сунулась в заповедник, глупышка. А там цветение сор-травы. Говорят, аллергический шок.

      Майкл кивнул, хотя не поверил. Он ясно слышал про красную гниль. Да и бабка девчонку окрестила «гнилушкой». Ладно, потом узнает. Нахохлившись, он отвернулся к окну и стал смотреть на городок, нараставший слева от джипа.

      Затишье возникло вдруг. Не было, потом раз