Укрощение ветра. Инесса Давыдова

я об этом думаю! – грубо выпалил Бен. – Но я могу в тебя не кончать, хотя это не гарантия.

      – …то я бесплодна, – закончила мысль Эрика. – Мы с мужем из-за этого развелись.

      – Черт! – он отвел взгляд. – Прости. Не хотел тебя обидеть.

      Прелюдия оказалась очень короткой, за что Бен извинился, но ему не терпелось в нее войти. Эрика вскрикнула и выгнула спину.

      – Пинк, когда у тебя это было в последний раз?

      Она все еще морщилась от боли.

      – Полгода назад.

      – Если бы ты мне сказала, что это твой первый раз, я бы поверил.

      Он целовал ее шею и плечи, добрался до груди. Понемногу она расслабилась, и он задвигался. Сначала осторожно, потом наращивая темп. Эрика оказалась плохой ученицей. Как только Бен вошел в привычный ритм, она инстинктивно потянулась к его плечам. Руки заскользили по бугристым напряженным мышцам. На его шее пульсировала вздутая жилка, она впилась в нее губами.

      Бен тут же замер.

      – Пинк, я же просил… не целуй меня… не трогай…

      – Почему? Я хочу! – закапризничала она как ребенок.

      – Будешь целовать, я быстро отстреляюсь. У меня давно этого не было. Понимаешь?

      – Давно, это сколько?

      – Дольше, чем у тебя.

      Эрика подумала, что Бен придерживается легенды. А как же иначе? Он ведь должен был создавать видимость сбежавшего заключенного и в своей роли был чертовски хорош! Он пугал ее своим напором и закрытостью. Да, пожалуй, легенду она выбрала удачно, о чем завтра скажет Черри. Не мудрено, что эта сцена в романе так ее захватила. Реальность оказалась куда экстремальнее. Но ликовала Эрика недолго: то, что произошло потом, резко изменило к нему отношение.

      Внутренняя борьба настолько доконала Бена, что он уже не мог контролировать ситуацию. В памяти навязчиво мелькали детали последней перед арестом ночи. С этими воспоминаниями он жил уже четыре года. Это лишний раз напомнило ему о его плане, о том, что он должен был сделать в первую очередь, но вместо этого завалился в койку с девчонкой, которую знал всего несколько часов. Самоедство довело Бена до края, от чего в сознании замелькало навязчивое желание вскочить и покинуть дом. Его остановила мысль, что подобным поведением он ранит Эрику. Она ведь только вчера развелась, а после его выходки ей будет трудно собрать остатки гордости. Поэтому он решил закончить то, что начал, но нежности, конечно, ему это не прибавило.

      Бен приподнял ее бедра и прижался к ней еще сильнее. Теперь его движения были жесткими и быстрыми. Эрика поняла, что получить удовольствие от этой гонки не сможет, ей было больно, не хватало единения и прикосновений, Бен будто отстранился, был где угодно, но только не здесь, не с ней. Вскоре он выгнулся и закричал на весь дом могучим раскатистым басом. Повалился на нее и отдышался.

      – Ты не кончила. Я же тебя просил, а ты не слушала.

      – Развяжи меня! – потребовала она и протянула руки.

      – Нет! Мы еще не закончили.

      Бен думал, что она, как и раньше, кивнет, но в ответ услышал твердое и упрямое: «Нет». Он поднялся на ноги и с минуту смотрел в ее разгневанное