Ильин день. Людмила Александровна Старостина

твердо знала, как нужно строить, например, систему питания в семье, как часто необходимо убирать комнаты, менять постельное белье, как стирать белье – обязательно подсинивать, крахмалить и т.д. Как нужно ухаживать за мужчиной – главой семьи, чтобы он всегда был в порядке, чтобы на работу всегда уходил сытый, чистый и аккуратный, и при этом чтобы он никогда не забывал о чувстве ответственности перед семьей, чтобы десять раз подумал, прежде чем, например, решиться выпить с друзьями по дороге с работы домой.

      Все эти «теоретические основы» семейной жизни бабушка старалась передать своим дочерям, и они в своих семьях стремились придерживаться этих основ. Наступила очередь внучек – и внучки, по мере сил, стараются не растерять семейных традиций.

      Разумеется, бабушка очень хорошо готовила, причем разнообразие блюд было необыкновенно велико. Она, в отличие от многих других наших родных и знакомых, хорошо знала, как правильно накрыть на стол, какие скатерти, какую посуду следует иметь в доме. Например, в конце 30-х годов, когда в семье уж точно не было ни одной лишней копейки, она – чрезвычайно бережливый человек – по случаю купила огромное овальное блюдо для заливной рыбы. Очевидно, она прекрасно понимала, что такое блюдо – нужная вещь в доме. И действительно, почти каждый праздник она готовила заливную рыбу, и это блюдо с рыбой в течение многих лет в Новый год, 1 мая, 8 марта, 7 ноября, в дни рождения и т.д. украшало семейный стол. Если не готовили рыбу, бабушка обязательно пекла пироги. И тогда блюдо также красовалось на столе, полное пирогов. То есть, казалось бы, вещь утилитарного назначения, совершенно не обязательная в скромной пролетарской семье, а всегда была в ходу, не простаивала в шкафу понапрасну. В те же годы были куплены две большие стеклянные вазы для фруктов. Подобных примеров можно привести множество. Думаю, что далее в моих записках мне не раз придется возвращаться к теме необыкновенной осведомленности моей бабушки в практической делах семейной жизни.

      Что касается собственно моего воспитания, то бабушка, как я понимаю, и здесь во всем старалась использовать опыт своей петербургской жизни. Разумеется, будучи первоклассницей, я не задавала себе вопроса, зачем бабушка каждое (каждое!) утро грела на плите маленький чугунный утюжок и обязательно (обязательно!) гладила две шелковые ленточки прежде, чем вплести их в мои косички.

      Поскольку жили мы довольно тесно, утром гладить на столе не было никакой возможности – там завтракали. Так бабушка приспособилась гладить мои ленточки на стуле, благо был такой стул – единственный, привезенный из деревни, сделанный деревенским мастером. Стул имел совершенно ровное сиденье, как табуретка, но со спинкой, и гладить на нем было удобно.

      Представьте: мои родители утром торопятся на работу, завтракают, одеваются. Тут же надо кормить завтраком меня, первоклассницу, надо заплетать мне косы, торопить меня, чтобы я не опоздала в школу. А бабушка здесь же греет утюжок, кладет на стул специальную подстилочку