Быть довольным, как Баба Ионов. Дмитрий Кутенков

тут я задумался. Как представиться чтобы меня приняли за местного. Об этом я не думал. На других планетах нам, Щуплам, не приходилось скрывать себя. Никто нас не боялся. Воспринимали как соседа с другой планеты. А тут, на Земле, многие мечтают о захвате и уничтожении друг друга, поэтому и опасаются того же от других, тем более от неизвестных из космоса.

      – А меня зовут Щуплов М… Михаил. Покажете ваше полотно?

      Объект исследования посмотрел на меня и слегка улыбнулся. А потом как засмеялся, что есть силы. Я сначала опешил. Почему смех? Мы же только представились друг другу. Или ему стало смешно имя, которым я себя назвал?

      – Вы, что, уважаемый, я же пошутил! Какой из меня Ван Гог! – произнёс он и снова засмеялся.

      – Вам подходит это имя, – ответил я.

      Он снова взглянул на меня, прищурился и спросил:

      – Вы, что, уважаемый, не знаете кто такой Ван Гог?

      А я ему в ответ:

      – Нет, я недавно в город приехал, ещё не со всеми познакомился.

      И вот тут он взорвался. Меня чуть не снесло волной. Она была такая сильная, что я чуть не упал с лавочки. Он смеялся, веселился, хохотал, слёзы лились из глаз от смеха, и под конец он стал держаться за живот. Наверное, там находится их источник смеха. Волна радости была восхитительная, я давно такого не ощущал, и сидел, наслаждаясь этим.

      – Ну, уважаемый, ты меня насмешил, – сказал он, когда немного успокоился от смеха. – Давно я так не смеялся. Меня Петрович зовут, если уж по-честному.

      Дальше у нас с ним пошло полегче. Я хотя бы стал понимать, что происходит. Он рассказал, что он бродяга. Без дома и друзей. Любит петь кантри. Всю ночь. А потом. Потом ночью вдруг начинает чувствовать себя куском мяса в холоде. Я спросил у него, что он хочет больше всего. Спросил – какая его самая заветная мечта. Спросил – чего ему не хватает, чтобы он стал доволен. Он ответил, что хотел бы иметь крышу над головой. Всегда. Чтобы ни дождь, ни снег, ни холод, ни жара, ни комары, ни собаки ему не докучали.

      Я ему ответил, что примерно через неделю его мечта сможет осуществиться. Он мне не поверил. Тогда я снял плащ с головы и показал себя. И он мне поверил.

      – Мне уже ничего не страшно, – ответил он, любопытно глядя на меня. – Если эта мечта сбудется, то остальное мне будет неважно. А так, конечно, приходи, поболтаем ещё. Я каждый день тут сижу днём.