Граница. Пуст0ты. Евгения Драгомир

был не таким, ясно тебе!? Не таким…

      Она пошатнулась и сама того не заметила, как прижалась к моему плечу и заплакала. С таким я еще не сталкивался. В отделе на этот счет ничего не говорили, и я повел себя ровно так, как повел бы себя человек в похожей ситуации. Если я хочу получить от нее больше, я должен расположить ее к себе, показать, как нам важна жизнь ее друга. Я убрал пистолет и положил ладонь на ее спину. В ответ она прижалась ко мне еще сильнее, обхватила руками ворот футболки и разразилась слезами. Клара старалась спрятать лицо под складками плаща, чтобы я не видел ее потекших ресниц и заплаканных глаз. Я бы не посмотрел на нее, даже если бы она попросила. Я видел лишь обрыв, который простирался за краем перекладины и небо, помутненное тучами.

      Вновь заморосил дождь.

      …Элайс, гляди, как похоже на море!…

      Тогда, 25 лет назад, тоже шел дождь. Я также стоял на крыше, также слышал хруст щебня под ногами, видел край, чувствовал его близость, чувствовал мамину руку, сжимающую мою ладонь. Мама вся промокла и дрожала от холода. Из-за темноты я почти ее не видел, но слышал, как бился промокший халат о ее ноги. Она улыбалась. Ее губы шевелились, но слов не было. Чего она хотела от меня в тот момент? И почему у меня ощущение, что я этого не сделал?

      Я отпустил Клару и подступил к краю крыши. Ветер засвистел в ушах. Впереди не было никакого моря. Я все еще не вижу его, мама…

      В глазах помутилось. Я уперся коленями в щебенку и тяжело задышал. Внутри что-то нарастало, расширялось. Оно заполняло собой все, лишая кислорода, заставляя кровь быстрее форсировать по венам. Я не могу вдохнуть, не могу выдохнуть, даже думать нормально не могу. Все уперлось в это ощущение неминуемого взрыва.

      В какой-то момент все стихло. Легкие разжались, и воздух сплошным потоком повалил внутрь. Я закашлялся и сплюнул скопившуюся во рту слюну. На камнях проступили свежие капли крови.

      – Элайс! Элайс!

      Кто-то схватил меня за плечо и развернул к себе.

      – Элайс! Эй, смотри на меня! – Джон бил меня по щекам, пока я не ответил ему.

      – Все нормально. Отпусти меня.

      Выглядел он напуганным и растерянным.

      – Арво не должен был посылать тебя сюда одного. Но он за это еще ответит. Давай вставай. Это что, кровь?

      – Да, видимо, мой желудок не способен переварить твой дрянной кофе.

      Сохранить суровость ему не удалось. Он улыбнулся, хотя всем видом старался показать, что все еще зол.

      – Скорее, это виски, который ты распивал с той развратной сшивательницей.

      Смит вытащил у меня из уха наушник, взял в руки микрофон и произнес скорее для Арво, чем для меня.

      – У тебя уже была работа. И подобными инцидентами занимаются целые группы, а не один пустой. При таких условиях право «заимствования» не работает, Арво! Ты бы помнил об этом, если бы не норовил оправдаться перед начальством за прошлые грешки! И впредь, если захочешь, попросить Элайса о помощи, обратись сначала ко мне. Он мой напарник!

      – Не хочу вмешиваться, но у вас все нормально?

      Пара минут объятий, и от прежней Клары не осталось