Просто друзья. Дарья Белова

преждевременно.

      Наша свадьба – это начало гонки, я стартанул и где-то налажал. Да, так бывает, мой механик где-то совершил ошибку, я плетусь в конце, несмотря на скорость в 300 км/ч. У нас с Милой свои договоренности, что прибавляет скорости, и мы обводим нескольких соперников, благодаря хитрости и удачным маневрам. Я уже не в конце гонки, где-то в середине. Моя цель – не первое место, а хотя бы в десятке лучших. Пока. Сегодняшняя встреча – крутой поворот, в который надо удачно вписаться, возможно, немного сбросив скорость, чтобы правильно войти в него. Посмотрим. Если я не буду сейчас один, то все еще правда можно исправить.

      Смотрю на Милу. Она сидит, как и в нашу с ней встречу до свадьбы. Прямая спина, глаза опущены, легкая улыбка трогает губы, соблазнительный бантик немного сглажен. Отстраненная. Хочется взять за плечи и тряхнуть хорошенько, чтобы проснулась, очнулась и поняла, в какой мы с ней ловушке. Наши же родственники нас и загнали. Не слышит она меня, не видит.

      Где настоящая Мила? Где она? Вчера в клубе это была она? Что строила мне глазки, соблазнительно покачивала бедрами в танце? Да у меня член встал, на котором она и ерзала потом. Дурочка, не понимала, что так делает только хуже, себе. Девчонка будто выпустила часть себя вчера, какую-то скрытую свою часть. Темную, порочную. Вчера она мне понравилась. Со слегка растрепанными волосам, они щекотали шею, когда Мила сидела у меня на коленях. Локоны приятно пахли чем-то сладким, приятным. Глаза горели, в них плясали маленькие огоньки. И это не было светом прожекторов. Было другое. Какие-то чертята, что и вынули ее темную сторону наружу. А может быть, эту темноту ее сущности вытащил я? Смеюсь этой мысли.

      Подружись я с той Милой, мы бы обогнали еще пару пилотов, зубами вырывая еще пару очков. Это точно приблизит нас к середине списка.

      – Всем добрый вечер. Всех рад видеть, – отец вырывает меня из моих мыслей.

      – О, дорогой, ты даже раньше, чем планировал, – сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Мой внутренний пилот сейчас прочертил своим крылом ограждение трассы, развернувшись в обратном направлении, офигевая от происходящего.

      – Дорогой? – не удержался я.

      – А что тебя удивляет, Глеб? – отвечает мне мать.

      – Да так, практически ничего.

      Беру бокал с вином и выпиваю залпом, отправляя в рот пару оливок. Вкусные, кстати.

      Мила иногда поглядывает на меня. Мы сидим вместе. Губы подрагивают, хочет либо улыбнуться, либо засмеяться. Клянусь, если бы она сделала последнее, я бы ее поддержал. Но нет, ни того, ни другого не происходит. Она зажимает все эмоции в себе, копит их. Чтобы что? Выплеснуть их в танце, вывалить на меня, когда опять зазывно будет крутить бедрами?

      Беру ее руку и кладу себе на колено. Пусть видит, что я с ней и поддержу ее. Если мы решили быть друзьями, командой, то идем до конца. Выжимаю педаль глубже, набираем скорость, чтобы на очередном повороте обойти другой болид, нагло подрезав его.

      Улыбка на ее лице. Она сбоку от меня, полностью оценить не могу. Но чувствую, как из мраморной статуи