На границе отчаяния. Северина Дар

вдруг попал,

      Скользнул парнишка и свалился тут же,

      А голос громогласно ржал,

      Затягивая в яму, да поглубже.

      И вот все стихло наконец,

      Настало долгожданное молчанье,

      Но появился перед ним юнец,

      Таким он в детстве был, само очарованье.

      Акт третий

      Смотрел он на себя ребенком,

      И слёзы хлынули из глаз,

      Молился он тогда иконкам,

      За жизнь свою по-взрослому борясь.

      А мальчик становился ближе,

      И тоже плакал он навзрыд,

      А слезы превращались в жижу,

      Из детских страхов и обид.

      Парнишка к мальчику прильнул,

      Тот протянул свою ручонку,

      И горечь разом всю сглотнул,

      Вложил в ладонь его иконку.

      – Ты должен их простить за все.

      Обиды позабыть навеки.

      И как великий Пикассо,

      Смени цвета мрачных течений.

      Парнишка взгляд не отрывал,

      И слушал, головой кивая,

      Все больше он осознавал,

      И будто даже прозревая.

      – Пусть было больно и печально.

      Порою страх овладевал.

      Но ведь всегда не идеально,

      Родитель сына воспитал.

      – Он бил меня порою плетью!

      Никто меня не защищал!

      Пред кем виновен я, ответьте?

      За чьи грехи таким я стал?

      – Прими себя таким, как есть ты.