Кривое зеркало души. Александр Серёгин

год моя «брошенность» проявлялась неявно. Я занимал себя заботами о семье и объяснял себе, что состояние жены изменится и отношения восстановятся. Сейчас же, оглядываясь назад, я вижу лакмусовую бумажку, которая указывала на поднимающийся из закромов психики травматический опыт.

      До рождения первенца мы с женой прожили вместе семь лет. Ребёнка мы оба хотели давно, но зачать его почему-то не получалось. Проверки на совместимость и другие медицинские тесты показывали, что всё в порядке. Просто ещё не время, говорили врачи.

      Свои родительские чувства мы проявляли в заботе о кошке. Мы взяли её котёнком, и жена, ожидая, когда «придёт время», отдавала пока материнскую любовь ей. С рождением сына кошка лишилась привычного внимания. Удивительно, но животное отреагировало сильнейшей депрессией и болезнью. Она сутками лежала, не меняя позы и почти не ела. Я помню, как переживал за неё. И, хотя я рационально объяснял себе отсутствие внимания жены ко мне, страдания кошки вызвали во мне кроме сочувствия, сильную обиду на жену. Пряча от себя свою травму, я переносил чувство покинутости на кошку. Не имея возможности признать собственную боль, я жалел животное, которое так же страдало.