Игра Эндера. Орсон Скотт Кард

оглядел остальных:

      – Собираетесь напасть все разом? Вместе вы, наверное, здорово меня побьете. Но вы должны помнить, как я поступаю с людьми, которые пытаются сделать мне больно. После того как вы меня побьете, вам останется только гадать, как именно я доберусь до каждого из вас и что из этого выйдет. – Он пнул Стилсона в лицо. Кровь из носа веером брызнула на пол. – Это будет не так, – сказал он. – Это будет хуже.

      Эндер повернулся и пошел прочь. Никто не преследовал его. Он свернул за угол, в коридор, ведущий к автобусной остановке, успев при этом услышать чей-то шепот за спиной:

      – Черт, ты посмотри, он весь белый…

      Затем Эндер уперся головой в стену коридора и плакал, пока не пришел автобус.

      «Я совсем как Питер. Стоило забрать у меня монитор, и я стал совсем как Питер».

      2

      Питер

      – Итак, все закончилось. Как его дела?

      – Когда живешь в чьем-то теле несколько лет, привыкаешь к нему. А теперь я смотрю на его лицо и не понимаю, что происходит там, внутри. Я не умею распознавать его чувства по выражению лица, я привык ощущать их.

      – Кончай, мы здесь не о психоанализе толкуем. Мы солдаты, а не экстрасенсы. Ты только что видел, как он вышиб дух из вожака этой шайки.

      – Он действовал очень обстоятельно. Не просто побил его, он его разбил. Как Мэйзер Рэкхем в бою при…

      – Знаю, знаю. То есть, по мнению комитета, он нам подходит.

      – В основном. Надо еще посмотреть, как он будет разбираться со своим братом теперь, когда у него нет монитора.

      – С братом? А ты не боишься того, что его брат может сделать с ним?

      – Ты сам говорил, что в этом деле мы не имеем права рисковать.

      – Я снова просмотрел несколько старых записей. Ничего не могу с собой поделать – мне нравится этот парень. Боюсь, мы изуродуем его.

      – Конечно. Это и есть наша работа. Мы злые ведьмы. Заманиваем детишек пряниками, а потом суем гаденышей в печку.

      – Эндер, даже не знаю, что и сказать… – прошептала Валентина, глядя на пластырь на его шее.

      Эндер легко коснулся стены, и дверь бесшумно закрылась за его спиной.

      – Ерунда. Я рад, что его больше нет.

      – Чего нет? – Питер вышел в прихожую, дожевывая кусок хлеба с ореховым маслом.

      Для Эндера Питер не был высоким, красивым десятилетним мальчиком, каким его видели взрослые, мальчиком с густыми темными спутанными волосами и лицом, которое могло бы принадлежать Александру Великому. Эндер смотрел на Питера только для того, чтобы вовремя заметить злобу или скуку – опасные настроения, которые почти всегда означали боль. Как только Питер увидел пластырь, в глазах его вспыхнул многозначительный яростный огонек.

      Валентина тоже заметила это.

      – Теперь он такой, как мы, – сказала она, пытаясь смягчить брата, прежде чем он ударит.

      Но Питера уже было не остановить.

      – Как мы? Он таскал эту коробку до шести лет. Когда у тебя забрали твою? В три. Я потерял свою, еще и пяти не исполнилось. А этот гаденыш почти