Опасные незнакомки. Повести и рассказы. Вадим Голубев

армии. Казнен советскими оккупантами. Деда выслали в Сибирь. Там он женился на ссыльной латышке. Маму уже записали латышкой. Биологический отец – тоже латыш. Бросил маму, как узнал, что та «залетела». Она даже не стала добиваться, чтобы я носил его фамилию. Лишь отчество дала – Янисович.

      Сергей вспомнил разговоры соседок, слышанные в детстве. Неизвестно, являлся ли прадед Оярса бароном, но майором латышской армии был. Промышлял также картёжным шулерством, за что с позором изгнали со службы. До войны перебивался случайными заработками, в основном, карточной игрой. Когда в сорок первом пришли немцы, вступил в Латышский легион. Снова стал майором. Потом легион переименовали в дивизию «Ваффен СС». За военные преступления повесили вояку в конце войны. Остальное – все, как сказано.

      – Кстати, две квартиры в доме, где сейчас заведение Аниты, купил прадед, – продолжал разглагольствовать Оярс. – В одной жил сам с семьей, другую сдавал в наем. Они сейчас мои! Что побольше, где обретался прадед, сдаю в аренду Аните, под бардак. В той, что меньше, живу сам. Я один, мне много не надо. Предки Аниты снимали квартиру у моего прадеда. Трудились торговцами на рынке.

      – Ребята, а не поехать ли ко мне? – по-латышски спросила Анита. – У меня сейчас пара свежих «бройлеров» имеется. Хоть из провинции, но все умеют делать. Клиенты очень довольны!

      – Поехали! – поддержал Эдгар.

      – Засиделись мы у тебя, Сергейс, – сказал Розенталь. – К тебе завтра народ повалит. Как говорят русские: «Слухом земля полнится». А слух такой, что нет описи висящих на стенах картин. Вероятно, чиновники с полицейскими присвоить их решили. Но, ты – молодец – быстро приехал. После смерти дяди Юриса его произведения крепко подрастут в цене. Смотри, не продешеви! Предложенную покупателем цену удваивай! Потом понемногу спускай. Дойдешь до половины своей цены – продавай!

      – Мог бы Сергейс друзьям детства подарить по картинке! – мечтательно выдавила Анита по-латышски.

      – Не по понятиям наживаться на горе друга детства! – отрезал Оярс по-русски. – Погнали! Ты, Сергейс, приезжай через год. Когда холм на могиле просядет, надгробие ставить будем. Сейчас ветеранские организации, правительство выделяют на памятники крохи. Под такими «монументами» даже маргиналы безродные не лежат. Так, что деньжата с картин не шибко трать! На память об отце пригодятся.

      Проводив друзей, Сергей глянул на стены. По темным овальным, прямоугольным, квадратным пятнам на выцветших обоях понял, что не реализовал отец, прибрали к рукам чиновники с полицейскими, опечатывавшими жилище.

      Розенталь оказался прав. С утра повалили коллекционеры и перекупщики. По совету друга торговался. Господа, рассчитывавшие скупить произведения искусства «за три копейки», морщились, ахали, тосковали, но покупали по сережиным ценам. Все равно оставались в прибыли. Пару раз попытались «кинуть» – рассчитаться вышедшими из обращения латами. В таких случаях наследник