Где живет ведьма. Роман. Анна Вагнер

шуршу пакетом, чтобы он раскрылся, а он, конечно, лоснится и не раскрывается. Кассирша сжалилась надо мной, и опытными быстрыми пальцами раскрывала мой пакет и даже сложила туда покупки. Определенно, эта милая женщина заслуживает моей окрошки, которую я намереваюсь приготовить! Я снова подхожу к своему подъезду и от страха чувствую, что ноги мои не идут. Даже если лифт не починили, ничто меня не заставит вновь оказаться на лестнице.

      ПРОДОЛЖЕНИЕ ХРОНИК ПАДЕНИЯ НАШЕГО ДОМА

      Вот так живём-живем, а забываем, что наш дом та ещё Пизанская башня. Знаю одно, лестницу теперь я боюсь, поэтому стою на первом этаже с пакетом из магазина и спокойно жду лифт. Не люблю ездить в кабинке с целым табором соседей. Радуюсь тишине, так как велики шансы подниматься на свой этаж в одиночестве. Только легкий скрип лифтового крепления где-то высоко. А, нет… Слышу до боли знакомый стук ортопедических ботиночек. Неужели?

      Я резко оборачиваюсь. Ну, конечно! Мой любимый сосед заходит в подъезд, держа за руку свою сестру-подростка. Девчонка смущённо со мной здоровается, зримо мечтая, чтобы ее братец провалился сквозь землю. Уж такой он неугомонный и странный! Совсем никого не слушается. А я для этой девчонки взрослая злая девица, да ещё живу прямо под ними, а, значит, отлично слышу, как мальчик бегает, прыгает, орет звериным голосом в то время, когда положено спать.

      Мы заходим в лифт, причем, мальчик забегает первым и сразу начинает ощупывать зеркало липкими пальчиками. Сущее наказание эти дети! Девчонка качает головой и пытается оттащить братца от зеркала. Кабинка лифта слегка покачивается. Боже как страшно!

      Я максимально убедительно смотрю в глаза девчонке. Отмечаю ее угреватую кожу, яркие влажные глаза. Я ей говорю, что тросы лифта имеют определенный запас прочности, и никто никогда не знает, кроме, конечно, ремонтников, тот день, когда этот запас иссякнет.

      Я чувствую потребность схватить мальчишку за руку и отхлестать его по щекам. Вот оно знаменитое: насилие порождает насилие. Меня останавливает вдруг воспоминание о том, как больно и жутко, когда тебя бьёт взрослый. Это как разрушение мира. Обратиться не к кому, искать защиты не у кого, любой другой взрослый только поддержит этого бьющего, ещё и добавит. Такая картинка у меня в голове была большую часть моего детства. До 12 лет…

      Девчонка застыла, мальчик тоже. Они оба смотрели на меня. А я не сводила глаз с цифры, меняющейся каждые три секунды. Ну, наконец то, цифра девять. Лифт открылся, и я с мокрой от холодного пота спиной, вышла из кабинки. Я даже нашла в себе силы попрощаться с внезапно молчаливыми детьми. Может, они были под впечатлением от упоминания о возможном падении в шахту лифта? Допустим, девочка – да. Но этот трехлетний поросенок – точно нет. Ему по барабану все, что говорят взрослые. Как бы там ни было, надеюсь, больше с ним в лифте не встречаться.

      Зашла я домой, и меня охватил вихрь творчества. Я выбрала кастрюльку, разложила продукты в зоне досягаемости, я пела и плясала,