Красный газ. Эдуард Тополь

собака? – спросил он через окно Оруджева.

      – Моя, – убитым голосом негромко выговорил Оруджев.

      – На живодерню, на мыло! И тебя вместе с ней… Ладно, уберите собак, пусть теперь следователи полазят по двору. – И Шатунов повернулся к Худе Вэнокану и другим следователям: – Чтобы весь снег во дворе перекопали! С лупами!

      Шум вертолета заглушил его слова. Мы посмотрели в темное небо. Прямо к коттеджу Розанова шел вертолет, освещая себе место посадки мощным прожектором. Но метрах в двадцати над коттеджем он завис в нерешительности, а потом свернул, отлетел в сторону улицы и сел на заснеженную мостовую. Из вертолета показалась маленькая фигура, и я узнала в ней своего уренгойского начальника – старика Зотова. Пригибаясь к земле, он отошел от вертолета, махнул пилоту, чтобы тот отчаливал, а спустя пару минут уже входил, шаркая валенками, в розановский коттедж.

      – Вот, – сказал он, обращаясь к Шатунову, отряхивая снежную пыль с мехового полушубка. – Прилетел из Уренгоя на помощь. Чего тут у вас? Чайком напоите?

      – Чаем тебя пускай Ковина поит! – сказал ему Шатунов. – Тоже мне, Пинкертон с неба! – И ушел во двор наблюдать за работой следователей, которые теперь, действительно вооружившись лупами, обшаривали вместо собак каждый дециметр розановского двора.

      А я поставила на электроплитку чайник и, пока он грелся, коротко рассказала Зотову все, что знала. Слушая меня, Зотов снял валенок, расстегнул молнию на левой штанине меховых брюк и, как всегда, принялся растирать свое подагрическое колено самодельной вонючей мазью. Затем не спеша попил чаю, закурил трубку и пошел осматривать коттедж Розанова. Вышел во двор, потоптался у финской бани и снова вернулся в коттедж.

      – Так, – сказал он мне, когда я, поговорив по телефону с больницей, выяснила у врачей, что они бессильны ответить на вопрос Шатунова: как происходили убийства – сначала удар ножом в сердце, а потом отрезание ушей и членов или наоборот. Врачи мямлили, что нужна экспертиза специалиста по голосовым связкам, чтобы по каким-то остаточным явлениям определить, кричали жертвы перед смертью или нет. Но такого специалиста в Салехарде нет, нужно вызывать его из областного центра – из Тюмени… – Так, – сказал мне Зотов, когда я положила трубку. – Ты привезла из Яку-Тура одежду Воропаева?

      – С него же сняли всю одежду, похитили. Что я могла привезти?

      – А другую его одежду, из его квартиры, ты привезла?

      – Зачем?

      – Привезла или нет?

      – Нет, конечно.

      – Вот и дура, – сказал Зотов и повернулся к вошедшему с улицы Шатунову: – Вы тут собак залоевской рукавицей мучаете, а нет чтобы сообразить мозгами сначала. Если убийца снял одежду с Воропаева и Хотько, он же не на рынок эту одежду отнес продавать. Он на себя надел, чтоб теплей было, верно? И в первую очередь – унты или валенки. Теперь рассуждай: сбежали трое, но убивал, как показывает экспертиза, один. Первая жертва – Воропаев. Ну, кто убивал, тому