Длинные тени. Наталья Кочегарова

впоследствии горько пожалела.

      До этого мне приходилось несколько раз ночевать на природе, правда вместе с родителями, когда мы всей семьей отправлялись в поездки по Прибалтике на автомобиле. Но тогда палатка вместе с металлическим каркасом и колышками в специальном мешочке мирно покоилась в багажнике, там же лежали надувные матрасы и спальные мешки, так что подготовка к ночлегу занимала у папы не больше получаса. Питанием занималась мама, а мое участие сводилось к мойке посуды, да и то не в каком-нибудь ручье, а в обычной раковине, потому что на ночлег мы останавливались, в основном, в кэмпингах, где для туристов были оборудованы кухни и даже душевые.

      В Крыму наш туристический десант после суточного путешествия в плацкартном вагоне поезда и двухчасового на троллейбусе высадился на трассе, а дальше мы двинули пешком вниз к морю с рюкзаками за спиной. Лагерь разбили в живописной бухточке, но это потребовало столько времени и сил, что к вечеру я просто валилась с ног от усталости, и все романтические бредни о прогулках вдоль берега и ночных заплывах вылетели из моей головы.

      К тому же вода в море оказалась довольно холодной, но я все-таки выкупалась, потому что привыкший к ежедневному душу мой организм настойчиво требовал мытья. Чтобы я не простудилась, Данила заставил меня выпить в профилактических целях рюмку водки, и, несмотря на то, что я старательно закусила макаронами по-флотски, приготовленными, как и предсказывала Машка, в котелке не слишком умелыми руками подружек Данькиных приятелей, сон сморил меня практически мгновенно. Так что никаких песен под гитару, полночных разговоров у костра и прочих походных радостей мне в тот вечер вкусить не удалось.

      На следующее утро, посмотрев на себя в зеркало, я пришла в ужас: волосы висели понурыми прядями, на щеке зрел подозрительный прыщ. Но особенно долго расстраиваться мне не пришлось: все, за исключением дежурного по лагерю Костика, щуплого и вертлявого парнишки, отправлялись в горы.

      Мне иногда снится в страшных снах тот мой первый и последний поход. Всю дорогу вместо того, чтобы любоваться красотами и наслаждаться обществом любимого, я лихорадочно искала выход из создавшегося положения, потому что понимала: такой жизни я не вынесу, но и уехать домой не смогу – ничто на свете не могло заставить меня добровольно покинуть Даньку. Время от времени я ловила на себе его взгляд, полный, как мне казалось, брезгливой жалости, мужественно улыбалась и, собрав все силы, выпрямляла спину с болтавшимся на ней рюкзаком, не переставая бубнить про себя, что надо было слушать Машку.

      Вечером, когда мы вернулись в лагерь, Костик, проскучавший весь день на хозяйственных работах, с неподдельным любопытством расспрашивал всех и каждого о том, как прошел день, и угощал нас супом из пакетов, который он сварил, не жалея воды. За ужином я вызвалась подежурить на следующий день вне очереди, сославшись на то, что вчера простудилась в результате купания, несмотря на принятые водочные меры предосторожности.