Длинные тени. Наталья Кочегарова

того, чтобы не выглядеть черной вороной среди белоснежных выпускниц. И надо же, чтобы именно этот поцелуй увидел Сашка Кравцов…

      Проснулась я поздно, солнце стояло уже высоко, так что светлый квадрат на досках пола уже стремился скрыться в тени подоконника. Предсказание Аллочки не сбылось – никто мне не приснился, или я просто ничего не запомнила, потому что спала крепко. Надо было вставать, и я с удовольствием прошлепала босыми ногами по теплым доскам пола к распахнутому окну, выглянула наружу и замерла от восторга. Казалось, если нырнуть прямо с подоконника в зелень сада, то я не упаду на землю, а широкими саженками поплыву по шелестящей листве к видневшейся неподалеку крыше соседнего дома, и, растянувшись на ней, смогу загорать лучше, чем на пляже.

      За моей спиной скрипнула дверь, и в комнату заглянула Алла: «Доброе утро! Ну, Варька, здорова же ты спать! Мы ведь вчера договорились поехать с утра на кладбище. Завтрак на столе, давай, собирайся! А то к половине второго мне надо вернуться домой – ученик придет». Я, молча, кивнула, лишившись на мгновение дара речи, так непохожа была сегодняшняя Алла на вчерашнюю.

      Понятно, что утро вечера мудренее, но не настолько же! Вместо джинсов и ковбойки длинный сарафан из плотного черного льна, пышные волосы собраны в строгий пучок на затылке, на ногах босоножки на высокой танкетке – и уже язык не повернется назвать эту стройную молодую женщину Малышом. На мгновение я даже ощутила некоторые угрызения совести за то, что вчера про себя назвала Алку «толстушкой».

      Через полчаса, когда я уже сидела в машине, к дому Винокуровых подкатил на велосипеде белобрысый паренек лет двенадцати и, увидев хозяйку, запирающую ворота, замер в нерешительности: одна нога на земле, вторая – на педали нового велика. Крепко сжимая загорелыми ладонями сверкающий руль своего сокровища, мальчишка, молча, осматривал мою машину и, казалось, оценивал меня в качестве водителя с чисто мужским скепсисом, пока Алла, обернувшись не окликнула его: «Сережка, привет! Ты зачем прикатил? А мы вот на кладбище собрались, хотели на обратном пути к вам в мастерскую завернуть!»

      – Привет! – отозвался Сережка голосом Сашки Кравцова, который я, оказывается, помнила до сих пор. – Меня Антон прислал сказать, что они с папой сегодня поедут покупать запчасти, и поэтому он не сможет зайти, как обещал!

      – Послушай, дружок, – произнесла вдруг Алла совершенно «учительским» тоном, – сколько раз я тебе говорила, что нельзя называть дядю Тошу Антоном! Нашел себе приятеля!

      – Вот еще! – беспечно возразил Кравцов-младший. – Тоша – это теткинское имя!

      После этого утверждения, с которым трудно было не согласиться, мальчишка кивнул нам на прощание и лихо покатил вниз по переулку, привстав на педалях, как заправский велогонщик. Я посмотрела ему вслед: отросшие за лето вихры на загорелой шее, футболка в красную и белую полоску, изрядно потертые джинсы с заплатками, запыленные кеды – вроде бы все самое обыкновенное, но во времена моего