Любовь со льдом. Стелла Кьярри

уйти, поэтому беру салат и, без энтузиазма жуя листья, молча проглатываю безвкусную смесь. Готовят здесь отвратительно.

      – Вы совсем не едите, Алиса…

      – Жутко устала и чувствую себя нездоровой.

      – Понимаю, сам работаю как проклятый. Совершенно нет аппетита, – смеется друг отчима, уплетая пасту.

      – Заметно, – отвечаю едва слышно. Мне нужно идти, чтобы успеть порепетировать до прихода брата. Он ненавидит музыку и запрещает мне играть в его присутствии. Поэтому я планировала остаться в школе и заниматься там, ведь скоро концерт, мои ученики готовы, а я… сижу тут и трачу время.

      – Алиса! – одергивает мама.

      – Не слушайте ее, Евгений. Наша дочь никак не смирится с тем, что мы не отпускаем ее в Москву, – делано вежливо говорит отчим. За его тоном скрывается угроза, я умею различать. Но здесь и сейчас, в присутствии Евгения, он не будет меня «уничтожать». И я чувствую себя в преимуществе, хоть и ненадолго.

      – И правильно! Там, в столице, столько грязи… талант ничего не решает! Все через постель!

      – Откуда вы знаете? – поднимаю брови.

      – Я там учился.

      – О… значит, поэтому ваш талант не оценен?

      – Алиса! – отчим пинает меня под столом. – Евгений добился небывалых высот, не забывай, с кем говоришь! Он очень талантливый пианист!

      – А… Так значит вы утверждаете, что всего добились через постель? – прищуриваюсь, а Евгений багровеет. Не знаю, что на меня нашло. Обычно я тихая и скромная. Но в этот вечер я в ударе. Наверное, хочу сделать все, чтобы меня исключили из списков, поступающих в консерваторию, и родителям пришлось от безысходности отпустить меня в Москву. Но судя по лицу отчима и мамы, я перегнула палку. – Извините, мне надо освежиться.

      Встаю и иду в сторону туалета. За столом слишком напряженная атмосфера.

      Заворачиваю за угол, но меня догоняет отчим, буквально преграждая путь.

      – Ты ведешь себя отвратительно и позоришь нашу семью! – Сергей Константинович дергает меня за руку.

      – Я всего лишь хочу, чтобы с моим мнением считались. Мне не нравится Евгений Семенович и его консерватория.

      – Что ж, тогда тебе придется потерпеть. Стерпится – слюбится. Знаешь такое выражение? – меняет тон, внезапно успокоившись. Его спокойствие меня пугает больше всего.

      – Для меня на первом месте не терпение, а любовь, – отвечаю тихо.

      – Да что ты знаешь о любви? Ровным счетом ничего! Ты еще девчонка! Так что слушай нас, взрослых и опытных людей. Мы тебе желаем только добра! Хотим, чтобы ты стала счастливой, а не обожглась на ошибках. Выбрось из головы глупые мечты о том, чтобы покорить Москву. Твое будущее здесь, хоть еще не понимаешь этого. Просто поверь, мы знаем как лучше, – глаза отчима красные, как у разъяренного быка, но он сдерживается из последних сил. Здесь слишком многолюдно, чтобы оттаскать меня за волосы или ударить. Да и я уже не десятилетний ребенок, который будет терпеть.

      Слышу, что к нам присоединяется мать. Она всегда была на его стороне, да и при ней он тем более не поднимет на меня руку,