Девушка с медовыми глазами. Elian Julz

и всё та же грунтовая дорога. Пару раз я неудачно оступилась. Данель просто взял меня за руку. Молча. Так непринужденно и естественно, как ни в чем не бывало, ни на секунду не прерывая разговора.

      История коллекционера

      Самое лучшее проявление любви отца к детям – его любовь к их матери…

      Я.Вишневский

      Тим

      Уже и не вспомню, когда стал коллекционировать девчонок. Нет, я не женоненавистник. Скорее даже, наоборот. Нравилось в детстве дружить и играть с ними. Девчонкам во дворе всегда не хватало «папы» или какого-нибудь питомца, чью роль я с радостью исполнял лет до одиннадцати, поэтому, когда выходил гулять, меня тут же хватали за руки и уводили в «домик», гладили по волосам (я же был котиком у них) и даже чмокали в щеку. Сестер у меня не было, от старших братьев получал пинки, щелбаны и подзатыльники, а мамин максимум ласки – ущипнуть за щеку, да побольнее, или ткнуть пальцем в ребра, чтобы развеселить.

      Со временем, к седьмому классу, девчачьи нежности эволюционировали, а я начал считать, сколько девиц на моём счету, собирал их фотографии. Не соревновался с другими пацанами, не сравнивал наши статистики, самое осознание меня подстегивало, придавало смелости при знакомствах.

      Бытует убеждение, что младшеньких балуют родители и любят больше остальных. Но я поздний ребенок. Слишком поздний. Отец и мать устали от жизни, от воспитания образцовых предыдущих сыновей и смертельно достали друг друга. На мне перфекционисты выдохлись.

      Сам факт того, что я мог у них случиться, не укладывается в голове. Мне кажется, такие далекие друг от друга люди уже не занимаются любовью, особенно когда им под сорок. Никогда не слышал, чтобы отец признавался в любви матери. Думаю, она действительно не слышала этих слов от него ни раньше, ни тем более сейчас.

      Два чокнутых умника жили в молчаливом перемирии – каждый со своей книжкой в руках. Удивить их умственными способностями не под силу ни одному из сыновей. Оба на недосягаемой высоте. Боги философии, политологии и искусства.

      Мама говорит обо мне хорошо только в прошедшем времени. Её рассказы всегда сводятся к тому, каким я рос крепышом на искусственном питании и никогда не болел в детстве. До семи лет был «бесплатным ребёнком» (её фраза).

      Помню, как обожал лежать рядом, пока она спит. Обкладывал маму подушками, чтобы было мягко, как принцессе из мультфильмов. Думал, все девочки пахнут так же вкусно, как мама. Позже убедился, что не все.

      Но нашей матери, самой не знавшей ни капли нежности и ласки от родителей и от мужа, было не до объятий и чувствительности. Во время развала Союза она хваталась за любые возможности, чтобы прокормить семью. Шила, вязала, выращивала дачные ягоды и фрукты на продажу.

      Когда мать забрала меня из лучшей бесплатной школы города, я просто сорвался с цепи – выплёвывал дерзкие слова ей в лицо, хлопал дверями и неприкрыто враждовал. Она жёсткая, властная, режет окружающих людей своим сарказмом, цинизмом. Такими становятся нелюбимые женщины. Это всё, что им остается, чтобы