Русские на рубеже эпох. Дмитрий Фаминский

и барыня? – Разумов, значительно полнее Панина и выше ростом, хмелел медленнее. На его высоком, с обширными залысинами лбу выступали время от времени капли пота, которые он деликатно промакивал салфеткой.

      – Барыня! И повадкой барыня, и по происхождению, говорят, дворянка. Состоятельная, даже богатая. Это ведь почему у нас аэроклуб организовался? А потому, что для Екатерины Игоревны, заброшенную со времён войны, взлётно-посадочную полосу расчистили, чтобы могли к ней самолётики с солидными людьми прилетать.

      – А конный клуб, чтобы солидные люди потом могли на лошадках покататься?

      – И для этого тоже. Но, надо отдать должное, что развивается село так, как ни одно другое в области. Работа у местных всегда есть. И из города специалисты приезжают – врачи, учителя. Им дома строят. Предоставляют автомобиль, правда, отечественный. Льготную ссуду. А они обязуются здесь десять лет отработать. Последнее время иностранцы стали приезжать. Отдыхают, деловые встречи проводят.

      – Прямо идиллия какая-то!

      – Ну, а почему мы в России привыкли, что у нас всё хуже, чем за бугром? В такой-то богатой стране? Стоит только взяться за дело с умом, вложиться трудом и деньгами, и получится!

      – Интересно было бы взглянуть!

      – На барыню-то? – подмигнул Панин.

      – Светланочка, пойдём спать, поздно уже, – позвала Марина дочку.

      – Ну-у… Вообще, – смешался Разумов.

      – А ты погуляй по селу, посмотри. Самый красивый дом её, стоит в конце Береговой улицы, если идти вниз по течению Чёрной. А если заметишь даму в широкополой шляпе с зонтиком, или в коляске с тройкой лошадей, так это Собашникова. У нас никто так больше не появляется на публике.

* * *

      Димитрий проживал в доме своего детства уже третий день. Когда он стирал пыль, передвигал какой-либо предмет, то вспоминал прошлое так ярко и отчётливо, что поневоле замедлял движение, а иногда и вовсе останавливался. Не то что его движения, само время как будто замедлялось, становилось гуще. Вот-вот из него материализуются бабушка, дед, молодые родители. Но этого, конечно, не происходило. Зато он смог уложить последние события своей жизни в один логический ряд с событиями детства. Конечно, пока ещё не разложить осмысленно и красиво, как мозаику, а лишь найти к этому подходы. Раньше и этого не получалось, как Димитрий ни пытался. Не мудрено, что за всё время пребывания он только и успел освободить от травы посреди огорода немного места, сделать тропинку до калитки, крыльца и туалета, а также протереть от пыли старую божницу, обеденный стол и деревянную кровать. Пытался заделать трещину в печи, но правильно сделать глиняный раствор не смог. Не стал рисковать, чтоб не отравиться угарным газом. До комода, нехитрой посуды, фотографий пока не добрался. Не спешил намеренно, так как проникшие в Ксенофонтова впечатления успокоили его, подарили радость, наполнили душу с избытком, даже как бы придавили, оторвали от действительности и сделали