Гироскоп Цибаркина. Иван Кочнев

печь.

      – Ого! – не смог вновь удержать восторга Цибаркин. – Действительно как в сказке, даже печка как настоящая. А почему камин не установил?

      – Камин, это баловство друг мой, годится лишь для тёплой Европы. А в наших широтах без проверенной веками русской печи зиму не пережить. Вот загляни в топку, чем тебе не камин. Зато за счёт конструкции и объёма печь в отличии от буржуйского камина становится отличным аккумулятором тепла.

      – А ведь это и есть то самое Лукоморье, Степаныч, о котором Арина Родионовна маленькому Саше Пушкину рассказывала, – продолжил Мельников, когда Цибаркин с неподдельным любопытством осмотрел оригинальную конструкцию печи, – многие из рода Пушкиных ещё при царе-батюшке служили и даже отбывали ссылки в этих местах, вот их рассказы и трансформировались в сказки легендарной няни. Ну а Александр Сергеевич уже нафантазировал, как мог. Гений как-никак!

      – Так я всё больше по части техники, не до сказок как-то было.

      – А зря Степаныч, зря! Вот, например, Баба Яга на ступе летает. А ступа эта не предвестница-ли твоего аппарата?

      – Наговоришь тоже. Насколько я разбираюсь в мифологии, у буддистов ступа предназначена для хранения праха умерших при переходе души из нашего мира в иной.

      – Вот именно, при переходе в иной мир. А не тот ли переход мы пытаемся совершить полётом в космос? А не произошёл ли тот самый переход, когда наш эллипсоид дематериализовался? А не напоминает ли наш эллипсоид по форме куполообразный буддийский храм-ступу? Может божественный Будда на землю как раз на ступе и спустился? Не зря же там помещают статую с его изображением, не зря же там хранят частицы его тела, вплоть до священного волоса.

      – Ты Виктор Яковлевич, конечно, фантазёр ещё тот. Но некая логика в твоих словах есть. Чтобы тебя понять, мне научно-мифологической базы недостаточно. Я больше по части техники.

      Когда Мельников раскрыл внутренние ставни, ветер уже разогнал тучи окончательно и солнечные лучи осветили противоположную стену помещения.

      – А не об этой ли Русалке ты мне толкуешь? – хитро прищурился Цибаркин, показывая взглядом на ажурные женские трусики, невесть как оказавшиеся на бельевой верёвке, натянутой вдоль осветившейся стены.

      – Гх, гх! – закашлялся Мельников от пикантной неловкости, свидетелем которой случайно стал его товарищ по походу. – Женщины тоже на охоту ходят, видимо кто-то и оставил.

      – Ну, ну! И Русалка у тебя на ветвях сидит, видите ли, и охотница Диана в гости заглядывает, – не сдерживал улыбки Цибаркин.

      ***

      Конечно же Цибаркин попал своей дружеской шуткой в самую точку, упомянув мифическую Охотницу Диану, якобы посетившую Мельникова в этой лесной избушке на курьих ножках.

      Ведь ещё тогда, перед поездкой на охоту на Большой Юган, на железнодорожном вокзале рядом со Терентием Ивановичем, давнишним товарищем Мельникова, его действительно поджидала и Евгения. Та самая Евгения, которую Мельников ещё в её детстве в шутку прозвал Охотницей Дианой и с которой столкнулся