Ведьмин подарочек. Цена красоты. Ирина Иви

дерева, дорогущая! Фарфоровая посуда, ничего себе! Мало кто у нас в Кропольне мог позволить себе такую роскошь. Пол выложен голубой плиткой, на окне – роскошные синие шторы. И словно в противовес этой богатой, изящной обстановке всюду – по углам, на потолке, на стенах – были развешаны пучки сушеных трав, какие-то полотняные мешочки, набитые невесть чем, связки сушеной коры и несъедобного вида грибов. А по столам и полкам лепились какие-то склянки, наполненные разноцветными жидкостями. Некоторые были плотно закупорены, другие – открыты.

      Куда же я попала?! Что за необычное место?

      Хозяйка между тем усадила меня за обеденный стол, каким-то чудом оказавшимся свободным, поставила передо мной изящную тарелку, до краев наполненную ароматным дымящимся супом и отрезала щедрый ломоть хлеба.

      – Кушай, деточка, кушай, радость моя.

      Я поежилась от такого обращения, возразить, однако, не посмела и принялась за еду, украдкой рассматривая гостеприимную хозяйку, сидевшую напротив. Волосы цвета спелой пшеницы, рассыпанные по точеным плечам мелкими кудряшками, большие сапфировые глаза, розовые пухлые губки и прелестные черты лица. Фигурка тоже на высоте, это я еще раньше заметила: пышная грудь, выглядывающая из низкого выреза платья, тонкая талия, изящные руки. Красавица, молодая и прекрасная! Если бы не одно но, вернее, целых три: шаркающая походка, старческий надтреснутый голос и клюка, на которую красавица опирается при ходьбе. Как-то не вяжется это с образом молодой женщины…

      – Ну что, Медвянушка, не надоело тебе так жить?

      Я вздрогнула, чуть не подавившись куском хлеба, и с изумлением уставилась на женщину. Имя-то ей мое откуда известно?! Послышалось, может?

      – Что вы сказали? – поспешно проглотив злополучный хлеб, пробормотала я.

      – Что слышала, радость моя, что слышала. Все мне о тебе известно, дорогая. И как обижают тебя, как ни в грош не ставят, как молодые люди носы свои красивые от тебя, горемычной, воротят.

      Женщина засмеялась, словно ворона закаркала, лицо ее исказила злобная гримаса.

      Я вскочила со стула, задев необъятным своим брюхом тарелку с недоеденным супом.

      – Кто вы такая?! Откуда все это знаете?

      Из опрокинутой тарелки вытек суп, расплывшись безобразным пятном по белоснежной скатерти. Хозяйка дома небрежно щелкнула пальцами, и жижа со скатерти устремилась обратно в тарелку, тарелка качнулась и медленно, словно нехотя, приняла правильное положение, а затем взмыла в воздух и приземлилась на мойку.

      Ноги у меня подкосились, и я рухнула обратно на стул, который только каким-то чудом не развалился от этого.

      Женщина поднялась со своего места и, опершись руками о стол, нависла надо мной, насмешливо улыбаясь.

      – Я, Медвянушка, та, в честь которой назван лес, в котором ты сейчас находишься.

      – В… в… ведьма?! Вы – ведьма?! Но ведьм не существует!!

      – Ну, по крайней мере, одна точно существует, деточка. И она перед тобой.

      Красавица снова опустилась на стул и, скрестив руки на пышной груди, задумчиво посмотрела