Право на скелет. Татьяна Хорунжая

не было. Они прошли несколько шагов. Гюнтер молчал. Она посмотрела на него:

      – Что? И ты считаешь, что я мерзкая внучка, приехавшая только ради наследства?

      – Ну-у… Вообще-то… Да! А разве нет? Я всегда думал, что свои «корни» нужно знать и неплохо бы уважать. Особенно когда наследство от них получаешь.

      Аня отвела взгляд.

      Гюнтеру, видимо, захотелось подбодрить ее.

      – Значит, моя Брунгильда оказалась простой Аней? – запаясничал он. – Брунгильда идет тебе больше. Аня – звучит слишком банально. Вот если б хотя бы Нюся…

      – Мне просто не приходило в голову, что «баба Нюся» – это производное от Анны, – перебила его Аня. – Меня- то Нюсей, слава богу, никто не называет!

      – Неужели ты думала, что твою прабабку звали Нюся Матвеевна?

      – Я просто никогда не задумывалась над этим. Я ее никогда не видела, и мало о ней знаю.

      – То есть о тех родственниках, кого ты не встречаешь каждый день в квартире, можно ничего и не знать?

      Аня молчала. Он опять заёрничал:

      – Позор тебе! Вот она – современная молодежь…

      – Ну всё, хватит! – опять перебила его Аня. – Ты прав и мне стыдно. Просто у вас здесь принято давать какие-то странные кликухи. Мама, помнится, рассказывала, как трем родным братьям в паспортах записали три разные фамилии согласно их кличкам. А когда я искала дом, то меня все посылали на какие-то яйца… как их…

      – Какие еще яйца?

      – Погоди, вспомню… Яика, что ли..

      – А, Иика? – он засмеялся.

      – Точно. Что это такое?

      – Да это просто местное название улицы. Ты еще не знаешь, на какой улице живу я, по-местному названию.

      – Это Октябрьская-то? Я запомнила, обрати внимание… Ну и на какой же?

      – На Самодурихе.

      – Что?? Что за ругательное название?

      – И ничего ругательного. Землю раньше колхозные власти не давали, а людям селиться где-то нужно было. Вот они и строили дома по ночам без разрешения, самодуром. Отсюда и название пошло. Надо же как-то новую улицу называть. Люди не виноваты, что село появилось раньше, чем официальная документация. Жил на улице Лукьян – получите Лукьяниху. Жил поп – получите Попову гору. Жили нищие – получите Махровку.

      – Ну а Иика-то почему?

      – Этого я не знаю. История умалчивает.

      – А еще зады какие-то… – вспомнила Аня.

      – Не зады, а зада. Это…ммм… Ну как бы усадьба, не огороженный огород за домом – уж извините за оксюморон… Огород 50 соток, пока туда дойдешь… Вот так и назвали. Это как бы изнанка улицы, не красная линия, а задворки.

      – А ты хорошо объясняешь.

      Своим голосом Гюнтер заглушал голос Аниной совести, и она переключилась на исследование местности. Проходя через центр Починок, она, как ребенок, читала вывески, написанные краской на ватмане: Дом культуры, Дом Пионеров – всё такое советское. И вдруг вывеска «Кинотеатр».

      – Ничего себе, здесь есть кинотеатр? Что там показывают?

      – Понятия