О природе детей. Избранное. Петр Каптерев

но и всякая энергия к добру, всякая свобода воли. Последствия первородного греха перешли от первого человека к его потомству, так что в силу врожденного влечения к злу оно совсем неспособно к добру, сам по себе человек может только грешить.

      В учении об испорченности детской природы наследственным первородным грехом выражается признание важного значения закона наследственности. Человек настоящего времени представляется, по этому учению, начинающим жизнь не заново, а лишь продолжающим ее и неразрывно связанным со всеми своими предками и даже с первым человеком. Действия первого человека отражаются на природе современных людей, грехи отцов переходят на дальнейшие поколения без конца. Основная мысль о громадном значении наследственности, о тесной связи поколений правильна: но применяется она лишь односторонне – к унаследованию порчи, греха, дурных качеств; хорошие же свойства как будто не передаются. Неужели наши предки завещали нам одно дурное? Неужели они не приобрели ни одного хорошего качества, улучшающего человеческую природу? Крайний пессимизм по отношению к человеческой природе справедлив ли, не улучшается ли она с течением времени? Все эти вопросы нужно тщательно исследовать, прежде чем произнести окончательный приговор. Но, во всяком случае, изложенный взгляд на детскую природу крайне суров и тягостен. В представлении детей совершенными, гармоничными существами, по самой природе стремящимися лишь к доброму и истинному, слышится слишком большое доверие к природе человека и опоэтизированию детства; недаром Руссо сравнивал дитя с весной; представление же детей злобными, в корне испорченными и порочными существами, которые любят только зло и пороки и, будучи предоставлены самим себе, ничего хорошего сделать не могут, и тягостно, и неправильно. Конечно, детская природа несовершенна, неразвита, требует ухода и исправления, но дети обнаруживают и много хороших качеств, – они вполне доверчивы, искренни, правдивы, привязчивы, в них рано обнаруживаются некоторые альтруистические свойства, например способность бескорыстного и сильного сочувствия горю другого. Положим, все эти прекрасные чувства легко заменяются у детей другими – противоположными, но все же считать детей существами, в корне испорченными, нельзя. Едва ли найдется много таких людей, в уме которых с представлением о детстве ассоциировались бы лишь темные свойства; даже натерпевшаяся гувернантка и озлобленный школьный учитель – и те, положа руку на сердце, не скажут, что в детях, кроме различных шалостей и гадостей, ничего нет.

      Если мы будем сравнивать детство с другими возрастами, то, конечно, найдем, что с дальнейшими возрастами человеком приобретаются весьма ценные свойства, которых нет и не может быть у детей, каковы: осторожность, выдержка, большая систематичность и настойчивость действий, больший ум, обширные и разносторонние знания. Но и у детства, как выше отмечено, есть свои прекрасные свойства, которых не бывает в других возрастах.