Лисёнок и прочие неприятности бандита. Лана Легкая

мыслей, я пошла приводить в порядок овец. В конце концов, скоро точно за мной придут. Так я думала. Что не пройдёт и часа, как прибежит папа. Или Василий. Или оба…

      Но время шло, а ко мне хоть кто-нибудь – нет!

      У меня от расстройства даже настрой докрасить овец улетучился. Вместе с вдохновением.

      И чем дольше никто не появлялся на пороге моего дома, тем мрачнее я становилась. Хорошо, что бабуля засиделась у соседки и не видела моего состояния.

      Стыдно признаться, но чем дольше я сидела одна и фантазировала на тему того, почему никто так и не объявился, тем чаще поглядывала в сторону кухонного шкафчика, в котором бабуля хранила домашнее вино. Могу же я, чуть-чуть. Для успокоения…

      – Дурь какая-то в голову лезет, – цыкнула сама на себя, стараясь унять разгулявшееся воображение.

      Пить – не выход. Кто вообще будет в подобной ситуации потягивать вино?

      А если папа с Василием не идут, потому что поубивали друг друга?

      А что, если причиной драки стала не я, а Ирка?

      А что…

      – А что у тебя с лицом, внуча? – я так сильно задумалась, представляя мордобой папы с Василием и машущую им помпонами Ирину, что совершенно не заметила, как бабушка вошла в дом. – Случилось чо?

      – Случилось, бабуль, – дрожащим голосом ответила я. – Случилось непоправимое.

      – Ой, свят, свят, свят, – бабушка осенила крестным знамением себя, а затем, кивнув своим мыслям, и меня заодно. – С Васенькой поругались?

      – Хуже, – ответила я. – Папа приехал.

      – Тьфу ты, – бабушка всплеснула руками, с укором смотря на меня. – Тоже мне, беду нашла. А где он? Миша! Мишутка! – она покрутила головой. – И вещичек что-то нету…

      – Он у Василия, – вздохнула я. – И Ирка с ними.

      – Ирка-дырка, – хохотнула бабуля. – Беда-то в чём, внуча? Мишаня Васеньку не одобряет? Так я подсоблю…

      – Мишаня одобрил жену Васеньки, – призналась я. – Бабуль, тут такое дело…

      По мере моего краткого рассказа, эмоции живо сменяли друг друга на бабушкином лице. Удивление. Неверие. Раздражение. И, как ни странно, убийственное спокойствие.

      – А давно, говоришь, они там беседуют? – прищурив глаза и бросив взгляд на настенные часы, уточнила у меня бабуля, стоило мне закончить говорить.

      – С утра…

      – Напились поди, – покачала головой бабушка. И с таким видом, будто факт их возможного пьянства, расстраивал её куда больше всех ситуации в целом.

      – Да нет, – отмахнулась я. – Василий не мог. Хотя… – я тут же вспомнила, как он пил при мне, в самом начале нашего общения.

      Определенные звоночки к предрасположенности в сторону крепких напитков у него были. Но это Василий. Его я вылечу обязательно…

      – Да напились, внуча, – не согласилась со мной бабушка. – Бока, поди, друг другу намяли и сидят, мирятся. Или твоё приданое обсуждают, – засмеялась она, подмигнув мне.

      – Да нет, – повторила я, затравленно посмотрев в окно.

      На дорожке, ведущей к нашему дому, так никто и не появился.

      – Сходи сама посмотри, – посоветовала мне бабушка. – Только учти! Пьяных