Притягательное зло. Ольга Романовская

даже проводить изволил. Мне же хотелось взять кружку горячего кофе и выплеснуть ему в лицо.

      – Надеюсь, с вашим приходом дела наладятся, – сухо, официально высказал пожелания он и, помолчав, неожиданно добавил: – Проявите осторожность.

      Только что я закипала от гнева как старый чайник, а вот уже, хмурясь, оторопело уставилась на него. Сначала подумала, речь о наших отношениях, но быстро сообразила, ничего такого Лотеску в виду не имел. Да и какие отношения? Один только что унизил другого по полной программе, а после изображал благодушного начальника. Вторая сначала не знала, куда глаза девать, потом шипящим шепотом посылала его к шайтану. Вон секретарь теперь с осуждением косится. Для нее Лотеску едва ли не божество, а я, негодная, смею посылать его в пешее эротическое. Хассаби тоже не глухой, слышал мое бормотание, но не подал виду. Собака лает и всякое такое.

      – Я не словарь иностранных слов, госпожа ишт Мазера, нечего на меня так смотреть.

      Скорчила гримасу. Ну да, куда нам без сарказма! Поняла, осознала свое место.

      – Постараюсь, хассаби.

      Пусть тоже помучается, гадает, о чем я.

      Окинув быстрым взглядом приемную, Лотеску задумался и попросил готовую услужить королеву красоты за секретарским столом:

      – Сдвиньте совещание на пятнадцать минут и накапайте госпоже ишт Мазере успокоительного. Если хассаби Огнед еще здесь, пусть зайдет.

      Так, на какой я там стадии? Гнева? Видимо, придется переходить к принятию, пока мне не заказали смирительную рубашку.

      Потом до меня дошло: столь нехитрым образом Лотеску выторговал пару минут для приватной беседы.

      – Только два совета, Магдалена, – взяв меня за локоток, тихо, держа в поле зрения секретаря, произнес хассаби. – Первый – эмоции. Разберитесь уж как-то с ними. Второй – осмотрительность. В некоторых случаях недоговаривать – полезная привычка.

      И все, никаких пояснений.

      Поблагодарив, в сомнении уточнила:

      – Держать вас в курсе?

      Лотеску пожал плечами.

      – Не вижу смысла.

      Только во взгляде читалось совсем другое. Пропавший труп его заинтересовал.

      В холле я вновь столкнулась с начальником. Огнед мельком скользнул по мне взглядом и быстрым шагом направился в приемную Лотеску. Ну а я поехала в театр. Не пропадать же контрамарке! Вряд ли когда-нибудь я сумею достать билеты на премьеру самой ишт Скардио. Мой удел – партер театров попроще. По правде, меня влекла туда вовсе не любовь к опере, но вспомним совет несносного южанина, проявим осторожность. Зато с такой нехитрой ложью я быстро войду в доверие к служащим. Вряд ли они окажутся столь же откровенны, если я заявлюсь за кулисы официально. А так всего лишь очередная поклонница Женевьевы ишт Скардио жаждет приобщиться к местам, где ступала нога ее кумира.

* * *

      Королевский оперно-драматический театр днем и вечером, в часы спектаклей, – совершенно разные вещи. Сейчас он спал, прятал до поры блеск хрустальных люстр.

      Потянув за массивную бронзовую ручку, с трудом открыла массивную дверь.