Ода близорукости (сборник). Марина Бородицкая

внятны твои письмена,

      Как просты пиктограммы:

      Вон стоит иероглиф «луна»

      В верхней четверти рамы.

      Вдоль ограды густого литья,

      Проступая из мрака,

      Вон бегут иероглиф «дитя»,

      Иероглиф «собака».

      Вот сидит иероглиф «она»,

      «Он» садится напротив.

      За окном иероглиф «луна»

      Меркнет, тучку набросив.

      И чернеют сухие глаза

      Над губами сухими,

      И горит иероглиф «нельзя»

      На столе между ними.

      Здравствуй, дедушка Эзоп

      «Здравствуй, дедушка Эзоп!..»

      Здравствуй, дедушка Эзоп!

      Думаешь, забыли?

      Кол осиновый в твой гроб,

      Думаешь, забили?

      С возвращением, старик,

      Твой топчан свободен.

      Ну-ка, высуни язык!

      Одевайся. Годен.

      Здравствуй, дедушка Эзоп,

      Здравствуй, раб лукавый!

      Вновь растёт твой хитрый стёб

      На дрожжах державы.

      Зряшный шум прошёл в лесу,

      Будто ты не нужен.

      Доскажи нам про лису.

      Задержись на ужин.

      «Между прочим, Эзопа сгубили попы…»

      Между прочим, Эзопа сгубили попы.

      Ну, жрецы. Из-за денег, понятно.

      В этих Дельфах жирели они, как тельцы,

      И жилось им легко и приятно.

      Приходила сивилла, садилась на стул:

      На трёхногий, над трещиной в скалах,

      И нанюхавшись газа, как сбрендивший мул,

      Издавала подолгу мычанье и гул, –

      Жрец дежурный купцам толковал их.

      И конечно, Эзоп навострил язычок,

      Только тут разыгралася драма:

      Развязали тихонько его рюкзачок

      И подсунули чашу из храма.

      Обвинили в покраже, на казнь повели –

      Для народного, стало быть, блага,

      И насмешницы музы его не спасли,

      Хоть в алтарь их вцепился бедняга.

      Он ещё говорил, задыхаясь слегка,

      На вершине скалы, у обрыва,

      Про убитого зайца, орла и жука,

      Потому что ведь несправедливо…

      И смахнувши слезинку, вздохнул Аполлон:

      – Разве жребий его не прекрасен?

      Был бы этот урод в честной Спарте рождён –

      Так и жили б вы нынче без басен.

      «Хорошо, когда выходишь из метро…»

      Хорошо, когда выходишь из метро,

      а троллейбус прямо раз – и подкатил,

      и гремит он, как порожнее ведро,

      и народ в себя, как рыбу, запустил.

      Хрошо, когда кемаришь у окна,

      а сама идёшь в Афинах на базар

      со служанками, а может, и одна –

      за трагедию потратить гонорар.

      Можно долго ожерелье примерять

      или венчик позолоченный для лба,

      можно рыбы свежепойманной набрать,

      можно даже прикупить себе раба.

      Вон стоят они в невольничьем ряду:

      два красавца мускулистых – и Эзоп…

      Я напротив