Ода близорукости (сборник). Марина Бородицкая

«честное слово».

      «Бога гневишь, – вздыхала, – ну что за манера!

      Ты вот поставь-ка себя на место другого».

      Тайм-аут

      Щепка лезет на щепку,

      точка на запятую,

      скрепка кусает скрепку

      в скобочку завитую.

      Книжка с другою книжкой

      схлопнулись второпях:

      дрожью дрожит чуть слышной

      том о двух корешках.

      Кошки поют на крышах

      славу бескровным войнам,

      ангел с трубою, слышишь,

      время играть отбой нам

      и разливать по фляжкам

      то, что даётся даром

      кошкам и деревяшкам,

      книгам и канцтоварам.

      «Мой детский выбор был – сапожник…»

      …Царь, царевич,

      король, королевич,

      сапожник, портной, –

      говори поскорей,

      кто ты будешь такой!

      Мой детский выбор был – сапожник,

      Ну в крайнем случае, портной,

      Но уж не царь, не королевич –

      Бездельник толстый и смешной.

      Штаны просиживать на троне –

      Занятие для дураков,

      А ты попробуй, шут в короне,

      Стачай хоть пару башмаков!

      Поёт сапожник за работой,

      Постукивает молотком,

      Вокруг детишки-обормоты

      Приплясывают босиком…

      И всё сбылось: труды и пляски,

      И ремесло, и прочный кров,

      И было весело, как в сказке,

      Как в пьесе «Город мастеров».

      Лишь как-то раз на дальнем бреге,

      На том крыльце, на склоне дня

      Соблазны королевской неги

      На миг забрезжили, дразня.

      …И деревянные колодки

      Крошатся, как негодный мел,

      И опостылели подмётки,

      И молоток осточертел.

      Но в доме подрастают дети,

      И день отлажен и толков, –

      И есть ли что-нибудь на свете

      Важней удобных башмаков?

      «Господи, я не владею умами…»

      Господи, я не владею умами,

      я и собой-то владею с трудом,

      только дверями, дворами, домами,

      светом слабеющим, снегом и льдом.

      Господи, душами я не владею,

      вот ведь и эту придётся вернуть, –

      только сугробами в сетке ветвей и

      светом, ещё голубеющим чуть.

      Господи, я не владею сердцами,

      я и своё-то теряла сто раз,

      только хрущёвок глухими торцами,

      светом из окон, слезами из глаз.

      «А пока небесные глаголы…»

      А пока небесные глаголы

      Слуха не коснутся наконец,

      Ты сидишь в витрине полуголый –

      В точности египетский писец.

      В гулком Лувре эхо полнит своды,

      И привычно взяв тебя в кольцо,

      Тычут пальцами экскурсоводы

      И зевают школьники в лицо.

      Ты, конечно, тоже чудо света,

      Но туристу будоражит