Бабочка белой луны. Книга 2. Крик и эхо. Тара Юницкая

от радикулита, то чуть не расплакалась. Но сдержалась, так как Славка явно ожидала от неё похвалы за такую нужную и практичную вещь (потратила, наверное, весь свой гонорар – с недавнего времени Славка стала посылать свои стихи в столичную газету «Трибуна», где их печатали в рубрике «Детский городок»). А у Тары в голове крутился ехидный мотивчик, под который приплясывали и корчили рожи злые карлики: «Ты старуха. Сорок девять – ничего тут не поделать!».

      Значит, навсегда и безвозвратно ушло время цветов, которые ей дарили не только в дни рождения, и стихов, которые когда-то ей посвящали. Пришло время лекарств и безысходного одиночества.

      Лёжа в кровати, Тара окинула мысленным взором уходящую за горизонт пустыню начинающегося дня. Память сразу же услужливо внесла разнообразие в скучный пейзаж, заполнив его горами грязного белья, провела между ними дорожку, разбежавшуюся после указателя на три разные стороны. Надпись на указателе гласила: «ГОРэлектросеть, ГОРгаз, ГОРводоканал». Эти ГОРынычи готовились отхватить увесистый кусок от недавно полученной учительской зарплаты. Сапоги, которые уже давно просят каши, а прихлебывают только воду из луж, срочно нуждались в ремонте. Пейзаж в мгновение ока дополнился будочкой сапожника, за которой до самого горизонта разлилось рыночное море (кроме кошачьей еды и банки шпротного паштета в холодильнике ничего не было).

      Для себя одной Таре готовить не хотелось. Сразу после дня рождения Тары Славка укатила в поездку по пушкинским местам. Этой поездкой её наградили за победу в литературном конкурсе. Днём в перерыве между первой и второй сменами Тара наскоро впихивала в себя комплексный обед в школьном буфете, а вечером приходила домой выжатая, как лимон, вытягивалась на диване и цепенела в полуяви-полусне. Лишь в субботу, готовясь к возвращению Славки, Тара вспомнила о продуктах…

      Хотелось ещё немного понежиться под одеялом. Возле тапочек под кроватью Тара заметила толстую амбарную книгу. Таких книг у неё в книжном шкафу скопилась целая стопка. Уже несколько лет именно в амбарных книгах Тара вела свои дневники. В каждой книге хранилось года четыре из её жизни, а в некоторых и пять-шесть (когда писала с большими перерывами). Самую первую тетрадь, начатую в тот день, когда Тара почувствовала, что всё в её судьбе круто меняется, ей захотелось вчера перечитать перед сном. Читала, читала и заснула как раз на записи о рождении Славки. Поэтому, видно, и сон такой приснился. Тара вытянула руку и открыла тетрадь.

      23 октября 1987 года

      Лежу на диване. Такая редкость за последние дни. Напротив – моя Букашечка, носящая досадное отчество и любимое имя – Славушка. А с фамилией вообще неразбериха!

      Фамилия Конакаева у нас с дочуркой общая – это хорошо. Но досталась она нам от человека, о котором, как об отце, и думать не хотелось. Этот человек зверски избивал маму. Она сбежала однажды в никуда, не разведясь, без денег и вещей. Мама вышла за него совсем ещё девчонкой.

      Тогда, сразу после войны, ей нужно было помогать семье,