Семейное дело. Валерий Осинский

чужого человека.

      Сумерки загустели. Мне стало неуютно в огромной пустой квартире.

      Я вышел на лестничную площадку. Здесь уже горел рыжий электрический свет.

      Я позвонил жильцам единственной квартиры напротив. Днём я их не застал.

      Никто не ответил. Но за дверью послышались и замерли шаги.

      Я позвонил повторно. Пожилой женский голос опасливо спросил: «Кто там?» Я назвался. После долгого молчания замки щёлкнули, и в щель между дверью и косяком за цепочкой завиднелся глаз.

      – Что вы хотите? – тихо и враждебно спросила женщина.

      Я пожал плечами.

      Возможно, соседка угадала моё состояние. Дверь захлопнулась и снова открылась ровно настолько, чтобы я протиснулся в лаз.

      Скудный свет торшера из комнаты едва освещал прихожую, захламлённую какими-то вещами, будто затхлую пещеру со множеством выступов и углов.

      – Проходите! – так же недружелюбно сказала женщина и повела меня на кухню.

      При ярком свете я разглядел соседку. Лет семидесяти, в халате и фартучке она напоминала школьницу младшего класса, внезапно состарившуюся. Пионерская чёлка и седая косица, жеманно пущенная на висок, добавляли нелепости её миниатюрной фигуре.

      Соседка с полминуты бесцеремонно изучала меня, скрестив руки на впалой груди.

      – Что вы на меня так смотрите? – спросил я.

      Она пожевала губами, отчего волосок на её остром подбородке зашевелился.

      – Вы очень похожи… – ответила она, поставила чайник и опустилась на табурет.

      Я присел через стол от неё.

      На кухню, важно ступая, вышел огромный серо-полосатый сибирский кот и, поводя кончиком хвоста, независимо остановился у ног женщины.

      – Вы хорошо знали моего отца? – спросил я, чтобы не молчать.

      – Иногда он просил присмотреть за Мартином, если уезжал в командировку, – уклончиво ответила женщина и погладила кота.

      Чайник кашлянул и засипел.

      – Он жил один?

      Женщина неопределенно повела плечами и подняла брови.

      – Не знаю. После смерти Валентины мы редко с ним виделись.

      – От чего она умерла?

      Женщина не ответила и поднялась к закипевшему чайнику.

      Она выставила на стол розетку с карамельными конфетами.

      – Я ничего не знаю об отце. Мы никогда не виделись с тех пор, как я себя помню, – пояснил я своё любопытство.

      Хозяйка расставила чашки, залила кипяток в заварной чайник и прикрыла его полотенцем.

      – У Вали был инсульт. Сразу после смерти её отца. Она год болела, – проговорила старуха. – А однажды, когда Владимир улетел в командировку, я утром, как обычно, зашла её проведать. Но Валечка уже умерла. Она была очень слаба.

      – За ней ухаживал отец?

      – Кому же еще? – пожала плечами женщина и продолжила с нотками враждебности в голосе. – Валя не хотела, чтобы посторонние видели её в беспомощном