Сопротивляйся. Мария Летова

ей, и это учитывая то, какой был конкурс.

      – Она противная.

      Ясно.

      Девочки – это все, что занимает его голову в последнее время, хотя в прошлом году он считал их отвратительными созданиями природы.

      Каблуки моих сапог вязнут в февральском снегу, и я боюсь оставить их там навсегда.

      Не помню, когда в последний раз надевала шпильки и делала макияж. Кажется, в прошлом году на свадьбу своей двоюродной племянницы, но сегодня сам бог велел, потому что у меня свидание, и не с аниматорами детских дней рождения, а с мужчиной.

      Его зовут Камиль Тхапсаев. Он хирург-травматолог. Один из лучших в городе. Ему тридцать пять, разведен.

      Как это ни унизительно, но пару недель назад нас познакомили родители. Идиотизма ситуации добавляет то, что мы ни разу не встречались, только созванивались один раз. Я видела его фото, так что знаю, чего ожидать. От моего он отказался, сказав, что его родители называют меня «красавицей». Это очень лестно, но все равно рискованно.

      Мне двадцать девять, и в этой жизни у меня был только один мужчина.

      Один во всех смыслах.

      Желудок сжимается, и, чтобы не дать этому дискомфорту трансформироваться в тугой узел боли в груди, я с внутренним рычанием изгоняю из головы все, что касается этого мужчины.

      Глотаю воздух короткими вздохами, потому что даже через три гребаных года к глазам подкатывают слезы.

      – Нахрен тебя… – шепчу, пряча лицо от промозглого ветра в капюшоне своей шубы.

      Мы сворачиваем за угол нашей многоэтажки и огибаем ее, чтобы попасть на парковку, где Мишу должна ждать машина.

      Во дворе и вокруг дома работают грейдеры, поэтому парковку здесь еще с утра запретили. В этом году столько снега, что город просто захлебывается.

      Глядя себе под ноги, стараюсь не растянуться где-нибудь на тротуаре, моя обувь действительно не на каждый день.

      – От тебя вкусно пахнет, – замечает Миша. – Это что-то новенькое, – рассуждает он.

      – Да, это новые духи, – подтверждаю я.

      – Мне старые больше нравятся. Можно мне не носить колготки? Они мне жмут между ног… – резко меняет он тему.

      – Хм… – отвечаю на это неожиданное заявление. – Можем попробовать подштанники.

      – Подштанники мне нравятся, – одобряет он.

      Если бы все проблемы в жизни решались так просто.

      Глядя на то, как бодро сын топает рядом, испытываю прилив нежности и просто представить не могу, как бы сложилась моя жизнь, если бы в ней не было Мишани. Как бы то ни было, мой сын не случайный залет и не необдуманное решение. Я хотела забеременеть. Мы оба этого хотели. Я и его отец. Я не смогу вычеркнуть его из своей жизни, как бы ни старалась. Он никуда не денется, потому что любит нашего сына, но от этого мне только больнее.

      Сегодня суббота, и с утра день был солнечным, но к пяти вечера небо затянуло серыми облаками, и стало хмуро.

      Понятия не имею, чем закончится сегодняшний вечер. Я разучилась флиртовать с мужчинами. Единственный мужчина, которому принадлежит все мое внимание в последние три года, – это мой сын. Я ушла в своего ребенка с головой, наверное, моя мать права – мне давно пора что-то менять, и это должен быть не ремонт в квартире, а что-то посерьезнее.

      – Папа! – заливается громким криком Миша, срываясь с места.

      Запнувшись, вскидываю голову и вижу припаркованный впереди внедорожник «Мерседес».

      Сердце обрывается, но я беру себя в руки так быстро, как только могу.

      Вдоль машины, прижав к уху телефон, вышагивает мой бывший муж, Руслан Чернышов.

      Обернувшись, он разворачивается к нам и слегка расставляет ноги, ожидая, когда сын врежется в него на полном ходу.

      Когда наши глаза встречаются, я натягиваю на лицо маску фальшивого дружелюбия.

      Ветер бросает ему на лоб прядь темно-русых волос. Широкие плечи обтянуты дорогой черной шерстью пальто. Под ним у него деловой костюм, правда, галстук он успел снять, и пара верхних пуговиц расстегнута. От этой детали сердце снова предательски сжимается, но я научилась давить эти реакции. Сжимая озябшие пальцы в кулаки, двигаюсь следом за Мишей.

      В последнюю встречу с бывшим мужем мы разругались так, что сын расплакался. Для его морального здоровья я решила, что лучше всего будет с его отцом вообще не пересекаться.

      Это было почти полгода назад.

      Я не истеричка, но он столько раз отменял их встречи, что у меня лопнуло терпение, и я сорвалась. Ведь это я, а не он, наблюдаю, как в глазах Мишани гаснут огоньки, после того как он бесплодно ждет папу целый день.

      Мне плевать на то, что у мэра полно дел. Плевать на то, что у него не выходит выстроить для себя нормальный график жизни, чтобы в нем нашлось место для сына. Все это его проблемы, не мои. Ни одна из его трудностей за последние три года меня не касается. С тех пор как мы развелись.

      Обычно Мишу забирает водитель. Привозит тоже. Все было идеально.

      – Привет, –