Камни вместо сердец. К. Дж. Сэнсом

светло-каштановые головки, спокойные и милые. Отец их был добрым реформатором, человеком нового мышления. Он научил и Эмму, и Хью латыни и греческому языку, как и спортивному времяпровождению. Мой сын знал толк в стрельбе из лука и обучал ей детей.

      – Ваш сын любил их?

      – Как своих собственных. Вы знаете, бывает, что в богатых домах испорченные дети могут превратить в ад жизнь своих учителей, однако Хью и Эмма обожали учиться. Во всяком случае, Майкл даже считал их слишком серьезными, но родители поощряли такое усердие: они хотели, чтобы дети выросли богопослушными людьми. Мой сын полагал, что мастер Кертис и его жена слишком близки со своими детьми. Однако они слишком любили ребят. И тут… – Бесс вдруг умолкла, уставившись на собственные колени.

      – Что же случилось? – спросил я негромко.

      Когда она вновь посмотрела на меня, горе сделало ее глаза пустыми:

      – На второе лето, когда Майкл был с ними в Лондоне, началось чумное поветрие. Семейство решило отправиться в Хэмпшир, в собственное поместье. Ехали они с друзьями, другим семейством, которое приобрело здания старого монастыря и остаток земель. С семейством Хоббеев.

      Имя это она едва ли не выплюнула.

      – И кем же они были? – Спросил я.

      – Николас Хоббей также торговал тканями. Он перестроил монастырь в жилой дом, и семья мастера Кертиса намеревалась погостить у них. Майкл также собирался в Хэмпшир. Они уже паковали вещи в дорогу, когда мастер Кертис нашел у себя бубоны под мышкой. Едва его уложили в постель, как свалилась и его жена. Через день оба были мертвы. Как и их управляющий, тоже очень хороший человек.

      Она тяжело вздохнула:

      – Ну, да вы знаете, как это происходит.

      – Да. – Так случается не только с чумным поветрием, но со всякой болезнью, рожденной злыми гуморами Лондона. Я вспомнил о Джоан.

      – Майкл и дети уцелели. Хью и Эмма были раздавлены горем и в слезах искали утешения друг у друга. Мой мальчик уже не знал, что с ними станет: близких родственников у детей не было. – Мистрис Кафхилл стиснула зубы. – И тут явился Николас Хоббей. Если бы не эта семейка, мой сын был бы до сих пор жив!

      Она посмотрела на меня полными внезапной ярости глазами.

      – Вы сами когда-либо встречались с мастером Хоббеем? – уточнил я у нее.

      – Нет. Я знаю лишь то, что рассказывал мне Майкл. Он сказал, что сначала мастер Кертис намеревался купить монастырь со всеми землями в качестве капиталовложения, однако в итоге решил, что не может позволить себе этого. Мастера Хоббея он знал по гильдии торговцев тканями. Николас несколько раз приходил к обеду, чтобы обсудить разделение земель между их семьями, к чему в итоге они и пришли, причем Хоббей приобрел меньшую часть леса и здания монастыря, который намеревался превратить в свой загородный дом. Мастер Кертис взял себе более обширную часть леса. За все это время Николас подружился с мастером и мистрис Кертис. Он показался Майклу человеком, придерживающимся реформистских взглядов в обществе богобоязненных людей, который, однако, с папистом будет вести торговые