Мешок с костями. Стивен Кинг

любимого всеми Бога. Тело мое не сотрясали рыдания, но в уголках глаз стояли слезы. На экране я прочитал:

      не таким уж и плохим выдался денек, подумала она. Пересекла лужайку, направляясь к своему автомобилю, рассмеялась, увидев белый квадратик бумаги, прижатый дворником к ветровому стеклу. Кэм Диленси, который никогда не сдавался, для которого не существовало слова «нет», приглашал ее во вторник на еженедельную дегустацию вин. Она вытащила квадратик, уже собралась разорвать его, но в последний момент передумала и сунула в карман джинсов.

      – Не с красной строки. Продолжаем абзац, – указал я сам себе и отпечатал предложение, которое сложилось в голове еще до того, как я пошел за шампанским:

      Перед ней лежал целый мир; так почему не начать его освоение с дегустации вин, на которую пригласил ее Кэм Диленси?

      Я замер, глядя на крошечный мерцающий курсор. Уголки глаз все щипали слезы, но, повторяю, никакой холодный ветерок не обдувал мои колени, ничьи ледяные пальцы не хватали за шею. Я дважды нажал на клавишу «Enter». Потом на клавишу «Сenter». Напечатал завершающее слово «Конец» и отсалютовал экрану бокалом, который предназначался Джо.

      – За тебя, крошка! Как бы я хотел, чтобы ты была рядом. Мне чертовски тебя недостает. – Мой голос дрогнул на последнем слове, но дыхания у меня не перехватило.

      Я выпил «тэттинжер», сохранил в памяти компьютера последнее предложение, перегнал файл на дискету, вытащил ее из дисковода, положил к остальным дискетам, на которых хранился текст моей очередной нетленки. И за последующие четыре года не написал ни строчки, если не считать писем, перечней необходимых покупок и заполнения соответствующих граф на чеках и различных документах.

      Глава 3

      Мое издательство ничего не знало. Как и мой редактор Дебра Уайнсток, и мой агент Гарольд Обловски. В полном неведении пребывал и Френк Арлен, хотя меня не раз так и подмывало обо всем ему рассказать. Позволь мне быть твоим братом, если не ради тебя, то ради Джо. Эти слова я услышал от него, когда он возвращался к своей типографии и уединенной жизни в маленький городок Сэнфорд в южной части штата Мэн. Я не собирался плакаться ему в жилетку и не плакался – но каждые две недели звонил. Поболтать ни о чем, вы понимаете. «Как дела? – Нормально, только на улице жуткая холодина. – Да, здесь тоже. – Ты поедешь в Бостон, если я возьму билеты на «Медведей»? – Может, в следующем сезоне, сейчас я очень занят. – Да, я понимаю. – До встречи, Майки. – Счастливо, Френк. – Держи хвост пистолетом». Мужской разговор.

      Я уверен, что раз или два он спрашивал, работаю ли я над новой книгой, и вроде бы я отвечал…

      Да ладно… врал я ему. И так привык к своему вранью, что сам стал в него верить. Он спрашивал, это точно, а я говорил, что работаю, конечно, работаю, и пишется отлично, лучше, чем когда бы то ни было. Но с языка едва не срывалось совсем другое. «Стоит мне написать пару абзацев, как со мной начинает твориться что-то ужасное: пульс убыстряется в два, потом в три раза, дыхание