Пока небеса молчат. Регина Грез

в магазин. Люблю кофе со сливками, а у вас только молоко. Хочешь?

      – Что?

      – Кофе. Сейчас принесу.

      Он как будто шел на примирение, но я держалась настороже. Его вкрадчивый голос и мягкие манеры больше меня не проведут. Шадар непредсказуем и порывист. Живет сиюминутными прихотями, не заботясь о чувствах других.

      Я взяла со спинки дивана пульт и включила телевизор. Первое же сообщение заставило на время забыть личные переживания. Диктор с трагическим лицом сообщил, что в новогоднюю ночь было совершено покушение на заместителя главы парламента Саржистана. Этот политик всегда яростно осуждал переворот в Махрабе и требовал усиления наших границ российским миротворческим контингентом. А сейчас он с тяжелыми травмами лежит в реанимации лучшей столичной клиники.

      Шадар опустил рядом с моим диваном табурет, на котором стоял поднос с кофе и бутербродами.

      – Угощайся, Мариам!

      – Вы слышали новости? – небрежно спросила я, чтобы хоть что-то сказать в ответ.

      – Грязная работа, – заметил Шадар, усаживаясь на ковер возле табурета.

      Намеревался разделить со мной поздний завтрак? Я поспешно забрала свою чашку с подноса и отодвинулась подальше.

      – Почему грязная?

      – Кто же так работает? Один задержан, двоих расстреляла охрана. Фанатики!

      Я не поняла, кому адресовалось последняя реплика, но не стала уточнять, отхлебнула кофе, заметив, что он приготовлен так, как мне нравится – много молока и сахара в меру. Шадар умеет мысли читать?

      Какое-то время он лениво жевал бутерброды с сыром и колбасой, следил за сменой кадров на экране, потом, не поворачиваясь ко мне, спросил:

      – Сердишься за вчерашнее?

      Я задумалась, прежде чем ответить.

      – Наверно, я должна быть вам благодарна за урок. Нельзя никому доверять. Особенно чужим гостям ночью.

      – Мы ведь уже перешли на «ты»? Зови просто Шадар, как Айза.

      – Может, и мне дядей вас называть? – смело бросила я, крепко сжимая остывающую чашку.

      – Это лишнее. И повода не будет. Я надолго уеду. Ты рада? Потерпи до семи вечера.

      Он внимательно посмотрел на меня, и я не стала смущаться своего неумытого лица и сбившихся волос. Мне больше не хотелось ему нравиться, напротив, охватила жгучая досада за вчерашний порыв.

      Наверно, такие, как Шадар, видят в женщине только предмет забавы и удовольствия. Ведь Айза намекала, что у него нет дома, нет родных, он кочует по странам и городам, как бродяга. Правда, с солидным счетом на карточке. «Все можно купить. Назови цену!»

      – У тебя красивые глаза, Мариам.

      – А у тебя они разного цвета…

      – Я знаю. Но ты первая, кто мне об этом прямо сказал. Все твои слова идут от сердца.

      – Разве это всегда хорошо?

      – Думаю, нет. Но оставайся такой же искренней и чистой. И не держи на меня зла.

      Я не ответила, демонстративно отвернулась к телевизору, где показывали, как группа активистов собралась на главной площади столицы, чтобы выразить протест возможным беспорядкам