Тьма и золото полуночи. Холли Рейс

перенастроить Круглые столы. Но я придерживаю язык – не хочу огорчать Рейчел.

      Прикосновение знакомой руки. Самсон.

      – Мы пока что не свободны, так?

      Я улыбаюсь, сжимаю его пальцы, давая понять, что не возражаю.

      – Но у нас есть еще… ну, двадцать секунд? – Он смотрит на меня сверху вниз с той хитрой улыбкой, которую я так полюбила. – Ты ведь меня знаешь, я вечно нарушаю правила.

      Иаза, рееви, на которого я стала полагаться благодаря его способности невозмутимо копить знания, тихо свистит, проходя мимо, и одаряет нас коварной улыбкой. Я показываю ему язык. Черт побери, Ферн, до чего же это по-взрослому, в семнадцать-то лет! Ты здесь и в самом деле в своем возрасте.

      В рыцарском зале уже собрались все, кто должен там быть, но он все равно наполовину пуст. Когда я впервые была призвана, возвращаясь из патрулирования, то с трудом находила стул, чтобы упасть на него. Я сумела получить «собственное» кресло только потому, что никому не хотелось видеть постоянно мрачную Ферн. Но в эти дни свободные места повсюду. И не только по той причине, что кто-то был убит, – многие просто дезертировали.

      Я слышу, как Наташа за столом лейтенантов и капитанов говорит Найамх и Амине:

      – Кэти сегодня снова не появилась.

      – Наш Лукас тоже неделю не был здесь, – замечает Найамх. – Птенчики вылетают из гнезда?

      Никто из них не говорит того, о чем мы все думаем: есть только три причины, по которым рыцарь перестает появляться в замке, и ни в одной из них нет ничего хорошего. Или он перешел на сторону Мидраута, или слишком напуган, или мертв. Искушение поискать его в Итхре сильно, но, даже если бы такой поиск был разрешен, ни у кого из нас не нашлось бы ни энергии, ни силы воли, чтобы этим заняться. Это лишь добавило бы горя.

      Я хватаю кружку горячего шоколада, но, прежде чем успеваю сесть, в дверь заглядывает какая-то рееви и кивает мне.

      – Она хочет поговорить с тобой.

      С несчастным видом смотрю на кружку.

      – Я не дам ей остынуть, если хочешь, – усмехается Найамх.

      – Черта с два, я ее с собой возьму.

      Тащусь обратно через главный зал и направляюсь к лестнице в восточном крыле замка. Лестница начинается на галерее, и мимо нее легко пройти, если точно не знать, где она. Это сделано намеренно. В прошлом году ее использовали, чтобы спрятать кое-что от Мидраута. В этом году тайник пополнился тем, что Мидраут также считает своим. Я вдруг вспоминаю Рапунцель – даму в беде, запертую на вершине башни. Но на этот раз только для ее же пользы.

      Рееви по пути отпирает несколько дверей, потом наконец последнюю – наверху.

      – Я подожду снаружи, – говорит она, позволяя мне протиснуться мимо.

      Когда я оказываюсь внутри, рееви запирает за мной дверь. Комната гораздо просторнее, чем кажется снаружи. Единственное окно выходит на реку. Свет проникает сквозь дыру в стекле, до меня доносится запах далекого моря. Пес – глуповатого вида черно-белая дворняжка – вертится у меня под ногами и пускает слюни на мои