Машинист паровоза-призрака. Максим Кабир

накрыл собой пути, но не помешал проезду: составы прошли сквозь туннель.

      Мальчики сидели на полу, по очереди управляя пультом. Синий электровоз и зеленый дизель-поезд ныряли в туннель, проносились под мостом, плавно огибали комнату: только успевай переводить стрелки. Даня готов был вечно смотреть на движение моделек, на подмигивающие семафоры, поднимающиеся и опускающиеся шлагбаумы. Захотелось стать машинистом. А не этого ли добивался хитрый дядя Витя? Железнодорожник в третьем поколении, бездетный, решил продолжить династию, вдохновив подарком Даню.

      Даня оторвался от приятно жужжащих моделек и посмотрел на развешанные по стенам фотографии. Куда шли эти старые паровозы? Какие грузы перевозили, каких пассажиров, кто управлял ими?

      – Я как-нибудь солдатиков притащу, – сказал Валик умиротворенно. – Я в них так-то не играю. Но можно реконструировать ограбление поезда, как на Диком Западе.

      – Или прибытие варягов.

      – Это анахронизм.

      – Что?

      – Анахронизм. Когда по ошибке одна эпоха смешана с другой. Поезда и варяги – анахронизм.

      – Ну и что? А у нас будет так.

      – Тогда, – сказал Валик, уводя электровоз в депо, – пусть варяги приедут на поезде и освобождают Русь от войск Наполеона.

      – Идеально, – поддакнул Даня.

      Давно стемнело – составы утащили в неизвестном направлении долгий июньский день. Дверь открылась. На пороге, рядом с бабушкой, стоял незнакомый Дане мужчина в полицейской форме.

      – Эх, красота! – сказал он. – В кои-то веки мой пострел отклеился от книжек.

      – Ты видел, пап? – Валик показал на дорогу.

      – И видел, и запускал! Вместе с Виктором Леонтьевичем, когда был чуть постарше вас. Ты, значит, Данил? Рад познакомиться. Я – дядя Вова.

      – Данил – мой новый друг, – сказал Валик. Они с Даней переглянулись и обменялись чуть смущенными, но задорными улыбками.

      – Дружба – это святое, – заметил дядя Вова. Даня прежде думал, что, если у тебя отец – полицейский, ты сто процентов захочешь стать полицейским, а никак не расшифровщиком скандинавских рун. – Но сейчас я вынужден вас разлучить.

      – Ну пап!

      – Завтра, все завтра. И, теть Кать, с нас – обед для пострелов. И так вас мой Валентин объел.

      – Да какой там «объел»! – отмахнулась бабушка. – Клюет как птенчик.

      – Знаю я этого птенчика. Из-за его обжорства все Балябино думает, будто мы его не кормим.

      – А ничего, что у меня растущий организм? – Валик встал и подмигнул Дане. – Ну что, до завтра?

      Они дали друг другу пять.

      – А как у варягов было принято прощаться? – спросил Даня.

      – Никто не знает. Но предполагаю, что так, – и Валик исполнил сумасшедший танец, провернувшись вокруг своей оси, и замер, выпучив глаза.

      Даня захихикал. В дверях, повернувшись к мальчикам спиной, дядя Вова рассказывал бабушке о полицейских буднях. Глаза Валика выпучивались все сильнее.

      – Да хорош, – отсмеялся Даня.

      – С-смотри, – пролепетал Валик.

      Даня