Письма о кантианской философии. Перевел с немецкого Антонов Валерий. Карл Леонгард Рейнгольд

разума в убеждении в существовании Бога теперь столь же сильно преувеличивалась философами, сколь и игнорировалась обычными теологами. Если раньше мечты о чувственности были воплощены в реальность, то теперь эта участь постигла правила разума. Представления, которые давали представление о божестве не более и не менее как о том, что божество – не может быть прекрасным, были приняты за положительные характеристики бытия и свойств божества; и поскольку можно было продемонстрировать логическую правильность определенных теологических идей здравого смысла, считалось, что они продемонстрировали подлинную истинность их предмета. Наряду с исторической основой познания слепой веры теперь имелась философская основа – пустое знание.

      В дополнение к исторической причине знания – слепой вере, у человека теперь была и философская – пустое знание.

      Оба эти основания познания сохраняются среди нас и сегодня, и если новейшие сторонники одного не настаивают на религии без морали, а друзья другого – на морали без религии, то мы должны быть благодарны благотворному влиянию веры в разум, одинаково признанной обоими. Несмотря на это влияние, божество исторической религии до настоящего момента остается столь же безнравственным, сколь и необходимым, если исключить разум из основания убеждения в существовании Бога. По словам ее нынешних апостолов, она все еще находится в стороне от своих собственных дел – природы; все еще думает только о тайнах; творит только чудеса; ненавидит то, что любит человечество, и любит то, что ненавидит человечество; рассматривает разум как чуждое и враждебное ему существо, с немилосердными глазами и прерывает их высказывания встречными командами.

      – Божество обычной так называемой естественной религии, конечно же, не безнравственно; ведь при ближайшем рассмотрении оказывается, что оно не имеет ничего общего с моралью, а ее исповедующие имеют религию лишь постольку, поскольку они внимают вере разума, убедительную силу которого они с естественной доверчивостью перекладывают на счет своей метафизики.

      В действительности религия более последовательных теистов, как и их основа знаний, является полностью умозрительной, предметом размышлений, не связанным с их моралью, не влияющим на их чувства, не интересующим их сердце. Они должны оставить его на самом реальном существе, идею которого они составляют из одних лишь логических утверждений, на абсолютной необходимости, которую можно помыслить, и на причине, о которой больше ничего не известно – кроме того, что она не может быть следствием, не будучи в состоянии решить на основании этих терминов, выбирают ли они это существо во вселенной или вне ее, приписывают ли они ему простую необходимость природы или свободу, делают ли они его материей или духом, словом, не зная, что они должны думать о нем.

      Физико-теология, которая