Время Назад. Часовщик. Александр Гнедин

головами… Медленновылезла большая рыба на тонких не то паучьих, не то рачьих ногах… Выкатилась на сушу их чабанская повозка, запряженная взмыленными, мокрыми волками. Шерсть зверей была зеленоватой и очень похожей на водоросли… А отец все продолжал стрелять. Ствол ружья раскалился докрасна, потом этот жар перешел на руки Бейшена. Они стали красными и прозрачными. Вдруг он повернулся к Нурбеку и по-волчьи оскалился, обнажив сверкающие и искрящиеся зубы… Раздался глухой рык, сквозь который можно было разобрать только одно слово:

      – Живи!..

      Несколько мгновений, и отец взорвался, разлетевшись множеством мелких окровавленных кусков, которые начали шевелиться, превращаясь в мерзких полупрозрачных червей и подбираясь все ближе и ближе…

      Нурбек закричал и проснулся… Через открытый дымоход юрты внутрь пробивались лучи утреннего солнца. Он встал, чувствуя себя абсолютно разбитым, с тяжелой головой. Мать с братьями еще спала. Отвязав входной клапан, молодой человек выглянул наружу. По округе были разбросаны остатки вчерашнего волчьего пиршества. Прямо перед входом валялись зарезанные и наполовину съеденные лошади. От одной из них по пыльной земле тянулись выпотрошенные кишки, у другой не было задних ног. Над трупами уже вовсю гудели зеленые мухи. Чуть поодаль суетливо подпрыгивал кривоклювый стервятник – ему не терпелось тоже поживиться. Нурбек с трудом подавил рвотный позыв, медленно вышел, еще раз осмотрелся. В приступе отчаяния, он упал на колени и замолотил руками по пыльной земле, до боли стиснув зубы. Каждый удар отдавался в голове огромным и тяжелым молотом. Немного успокоившись, поднялся и, пошатываясь, как пьяный, пошел к реке. Там он увидел чудом уцелевшие жалкие остатки своего хозяйства. Скотина спокойно щипала траву, как будто ночью ничего не произошло. Нурбек наклонился к воде и, зачерпнув пригоршню, умылся. Когда успокоились круги, он посмотрел на свое отражение. Из речного зеркала на него глядел незнакомый человек… Ввалившиеся щеки и глаза, почерневшее лицо, потрескавшиеся губы. Он вздохнул, поднялся и выломал из растущей прямо из воды низенькой ивы длинный прут. Попытался свистнуть, но губы не слушались. Тогда Нурбек просто хлестнул прутом ближайшего барана и погнал все то, что осталось, поближе к юрте. Уже на подходе он услышал истерический визгливый женский плач. Предчувствуя недоброе, бегом устремился вглубь шатра… Возле близнецов ничком лежала Нураим. Нурбек присмотрелся, и у него внутри все оборвалось – братья были мертвы. Сначала могло показаться, что они спят, но у одного из мальчиков на лице застыла страшная гримаса – так, что обнажились почерневшие десны, а у второго голова была неестественно запрокинута и на закрытом глазу сидела большая зеленая муха. С тихим стоном Нурбек опустился на землю рядом с матерью и уставился перед собой в пустоту. Ему хотелось тоже умереть. Улететь вслед за отцом и братьями… Он просидел, как ему показалось, целую вечность. Вдруг ему вспомнился сон про отца и про то, что тот сказал. Собрав все силы,