Сквозь розовые очки опухолей не видно, или Ничего серьёзного!. Ксения Баушина

дней, а тут – «я буду с тобой»?? Я готова была его убить. Но я хотела, хотела поддержки!

      – Приезжай. – Отключилась.

      Я спускалась по лестнице с одиннадцатого этажа, и вдруг вспомнила фамилию врача, к которому меня записали. Это же Андрей! Симпатичный мальчик из нашего родного города. Точно, он медицинский закончил! Надо же, как интересно. Он мне жутко нравился лет 13 назад. Ну вот, я даже улыбнулась.

      Села в машину. Сердце колотится. От того, что вижу его. И от того, что страшно. Решила отвлечься и рассказать о своём открытии. Заинтересовался. Или сделал вид.

      Я шла по коридорам онкоцентра, с ужасом рассматривая почти забытые стены.

      Нужный кабинет. И никого в очереди. Сердце бешено колотится.

      – Я с тобой пойду.

      – Нет!

      – Да!!

      – С какой стати? Я сама.

      – Я пойду с тобой, и точка.

      Я хотела зайти в кабинет одна. Потому что не знала, как начнется разговор, помнит ли меня Андрей, да и не хотела находиться с С. Зачем вообще согласилась?? Разве что на такси сэкономила. А он галочку поставит – «я ей помог». Мы там чуть потасовку не устроили, но я была непреклонна. Он был в недоумении от моего выпада-неподчинения.

      – Здравствуйте, Андрей Владимирович, Вы меня не помните?

      – Помню, но не совсем, – улыбнулся.

      – Я сестра Кати Прокофьевой.

      – Точно! – улыбка стала ещё теплее.

      Отлично, теперь поговорим о деле. Я села на стул и стала рассказывать свою длинную историю последних пяти лет.

      Меланома, вторая стадия, левая нога (левая! Как и моё бедро, которое сейчас беспокоит), годы успешных обследований, и вот.

      Андрей взглянул на заключения, поднял на меня глаза и сказал:

      – Исходя из этого, думаю, что речь идет уже о третьей стадии меланомы. Хорошая новость в том, что именно сейчас появились доступные и действенные препараты. То есть если суждено заболеть меланомой, то сейчас – лучшее время. Есть шанс вылечиться.

      Дальше он говорил, что три месяца мне будут что-то там колоть, чтобы опухоль уменьшилась, потом прооперируют, а потом год лечения ещё.

      Спросила про побочные явления. Ответ как в тумане, слишком подробный и нерадостный. Я даже не вникала, сосредоточилась на серьёзном взгляде и полуулыбке, чтобы не разрыдаться.

      – Сделаем биопсию сначала.

      – Когда?

      – Сейчас.

      Великолепно, у меня как раз по случаю прозрачные кружевные трусы. «Привет, Андрей!» называется.

      – Проходите в 194 кабинет пока, я подойду.

      Я лежала со спущенными джинсами, сверкая чёрными кружевами, и мы мило беседовали, пока он готовился.

      В огромный шприц с толстенной иглой набралась по виду венозная кровь. Андрей подумал, что не туда попал, и сделал еще несколько проколов. Та же история.

      – Не думаю, что это опухоль.

      – А что тогда?

      – Может, аневризма. В любом случае, отдам материал на анализ, но думаю, Вы можете сегодня напиться.

      Я ушам своим не поверила.