Не моя дочь. Право на наследницу. Николь Келлер

не могу поверить, что это происходит именно со мной…

      Я знала, чувствовала, что Женя не святой, понимала, что у него есть дела, которые переступают закон. Но чтобы отдать меня какому-то мужику в пользование…В голове не укладывается! Разве так поступают с теми, кого любят без памяти, как он говорил?

      – И я рада, – спохватываюсь и отвечаю Наташе, принимая из ее рук пакет с вещами.

      – Погоди, а ты чего без вещей? Все в порядке?

      – Все хорошо, – уверенно вру и растягиваю губы в улыбке. – Я просто резко передумала, а времени на сборы уже не было.

      – Ну, ладно. Да и фиг с ними, с вещами. Если что, из моего что-то подберем.

      – Девочки, а можно как-то поживее? – недовольно ворчит муж подруги. – Наташа, ты битый час возишься! Мы уже должны были доехать до дачи, а даже за порог квартиры еще не вышли!

      – Ну, не ворчи, – Наташа льнет к супругу, встает на цыпочки и целует в щеку. – Я же не виновата, что мы захотели чаю с круассанами…

      Они целуются, а я отворачиваюсь и тихо проскальзываю в подъезд, смущенная тем, что вижу то, что мне не предназначается. Как будто подглядываю за ними в спальне.

      А еще дико завидую. Потому что у меня такого не будет. Никто не будет заботиться обо мне, выполнять мои мелкие прихоти, целовать и гладить живот…

      Я одна.

      Это толкает в депрессию. Это пугает. Потому что будущее…о нем лучше вообще не думать.

      – А еще, – весело продолжает Наташа, как колобок, выкатываясь в подъезд, – все, что не делается, все к лучшему. Вот мы задержались, и Вика едет с нами! Будет веселее, правда, Миш?

      – Угу, – бурчит супруг Наташи, закрывая квартиру на ключ и подхватывая сумки. – Такое ощущение, что не отдыхать едем на три дня, а переезжаем.

      С трудом втискиваемся в лифт все вместе и ждем, когда кабинка закроется.

      – Так, не дышим! – Наташа смешно надувает щеки, как будто задерживает дыхание. – Чтоб эта махина точно довезла двух бегемотиков.

      Смеемся, и я чувствую, как напряжение и страх понемногу начинают отпускать.

      Вываливаемся на улицу и дружно следуем за Мишей, переваливаясь как уточки.

      – Я за рулем! – уверенно заявляет Наташа, складывая руки в молитвенном жесте и строя глазки Мише.

      – Нет, Наташ, ты же знаешь, тебе неудобно сидеть, ремень давит, ребенок пинается…

      – Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Это же в последний раз! Больше не буду, пока не рожу, обещаю!

      Миша машет рукой, сдаваясь, и помогает супруге забраться на водительское сиденье внедорожника.

      Сажусь назад и сразу же отворачиваюсь к окну. В сознание просачиваются мысли об Александре.

      Я оказалась в настолько в безвыходной ситуации, что решилась напомнить ему о той ночи. Рассказать, что беременна от него. И сделала бы это, если бы не его разговор с, по всей видимости, его женщиной.

      Не хотелось бы, чтобы он говорил со мной подобным тоном. Холодным, отчужденным, безразличным. Я не выдержу. Точно сломаюсь. Слишком много боли и переживаний за последние месяцы.

      Мне не дает покоя лишь