Тегеран-82. Побег. Жанна Голубицкая

банку лимонных долек, коробку сладкой соломки «К чаю», полкило ирисок «Кис-кис» и несколько банок растворимого кофе, Димкина мама сказала, что в Москве его не достать. В третьем продуктовом мамы – Димкина и моя приемная – пожелали приобрести кефир в стеклянных бутылках, несколько банок судака в томате и зачем-то майонез. Их мужья ругались, говоря, что все это не потащат. В третьем магазине мы попили яблочного сока, его разливала в граненые стаканы толстая продавщица в белом фартуке, открывая краник внизу большого стеклянного конуса.

      – Жарко невыносимо! – наперебой жаловались тетя Рита и тетя Марина. – Давайте зайдем в кафе-мороженое или вернемся в вагон.

      Кафе-мороженое было тут же на площади, и мы было направились к нему, но тут мужчины узрели заведение с вывеской «Агдам» и со словами: «О, продукция Агдамского завода!» ринулись туда.

      В полутемном помещении небольшого винного магазинчика пахло сыростью и прохладой, внутри дремал пожилой местный продавец. За его спиной красовались полки с пыльными бутылками, все с надписью «АГДАМ» на этикетке.

      – Везде лучше всего покупать местные напитки, – назидательно молвил Димкин папа, перехватив недовольный взгляд Димкиной мамы. – Вот ты знаешь, Ритуль, что такое Агдам?

      – Понятия не имею! – отозвалась тетя Рита. – Но, слава богу, он точно не водка! – добавила она, оглядывая прилавок, на котором стоял коньяк и портвейн, белый и красный.

      – Агдам в переводе с тюркского – белая крыша, – поведал дядя Витя. – Это старинный азербайджанский город у восточного подножия Карабахского хребта. А в нем построен прелестный коньячный завод, производящий напитки из лучших сортов местного винограда. Видишь, дорогая, на этикетках написано: «Азербайджанское вино»? А мы сейчас в Азербайджане, так что сам Аллах велел вкусить местную лозу!

      – Сам Аллах велел не пить! – засмеялась Димкина мама. – Но покуда нам все равно здесь торчать, давайте и правда продегустируем местные напитки.

      С ней все согласились.

      – Слюшь сюда, дарагой, – со смешным акцентом обратился к дяде Вите, как к самому старшему из нас, пожилой продавец, – бэри бэлий крэплений нол-сэм по дыва рупь дыва копейка, нэ пожалеешь, да! Я тэбэ плахой вещ не посоветую! А если пустой бутилка принесшь, как випьешь, я тэбэ за рупь восэмдэсят пят копейка отдам, сэмнацыт копейка вигода!

      Моя молодая «приемная мать» прыснула с хохоту:

      – Как випьешь, сэмнацыт копейка вигода! – повторяла она, давясь со смеху, пока муж не сделал ей замечание.

      Но торговец вином смеялся вместе с ней, приговаривая: «Вигода-вигода!»

      – Дуруг, если твой жэнщин нэ разрешаэт нол-сэм, ти можэш палавина литра взят за рупь сэмнацыт копейка. Если бутилка вэрнеш, я тэбе за рупь пят копейка отдам, дывенацыт копейка вигода!

      Дядя Стас скорее, пока его «жэнщин» не захлебнулась от хохота, приобрел бутылку коньяка. А дядя Витя – «нол-сэм» красного «Агдама» без «вигоды», потому как бутылки сдавать не собирался.

      – У